Домовой

Впрочем, в остальном жизнь снова потекла своим чередом. Странно — учитывая последние происшествия. Я чувствовала себя даже более человеком, чем раньше, погрузившись в привычные человеческие хлопоты: огород вскопать, часть рассады высадить (благо после того пасмурного дня погода установилась солнечная, хоть и прохладная, температура выше десяти не поднималась, но и ниже нуля не падала), коров на пастбище отвести, кур накормить, сеновал вычистить, повыковыривать слежавшийся мох из всех щелей, окна в доме вымыть до блеска, старые травы выкинуть, за новыми сходить… Впрочем, последнее вызвало некоторые затруднения. Глубоко в лес я больше не совалась, промышляя вдоль реки и по опушкам, где улов был весьма ограниченным. По весне по деревне прокатилась волна простуд, захватив на излете март, так что часть времени я потратила на то, чтобы сделать новые, свежие сборы от кашля. Машка, добрая помощница, все время крутилась рядом. Однажды я даже взяла ее с собой собирать березовые почки и бузинную кору, что для непоседливой девицы оказалось тяжким бременем. Изгойсав передо мной всю поляну, она в итоге сбежала «поглядеть брусники» — пришлось искать, с осторожностью прибегая к волчьему, обострившемуся, нюху.

Нашла, измазанную с темно-красном соке, стекающем по рукам, словно у маньяка-убийцы и с блаженной улыбкой во всю мордочку. Пришлось вести ее к Гришке в баню — не показывать же бабке в таком виде.

— Маня… — только и сказала Даша, увидев нашу компанию: я с зелеными до локтя руками от свежей травы, Машка — в высохшем соке, больше похожем на трупные пятна.

Уже выпроводив ее к бабке, я осталась у Гришки. Домой идти не хотелось, из еды в погребе у меня остались только моченая капуста да картошка. Проблема голода осторожно высовывала любопытный нос из-за печки.

Поэтому я угнездилась за столом на кухне у головы и потребляла впрок тушеную в сметане зайчатину. Тем более что имела на нее полное право…

Кстати о зайчатине.

— Что там участковый, с трупом не определился?

Гришка равнодушно пожал плечами — очевидно, его это не слишком волновало. Даже наоборот:

— Уж скорее бы поставил «висяк» и сунул в ящик, — проворчал он. — Они к Ксюхой всю дорогу там облазили, все искали за что бы зацепиться…

— С Ксюхой? — равнодушно спросила я, внутренне насторожившись. Эх, вот надо оно мне? — Это еще кто?

Гришка удивленно выпучил глаза:

— Ты чего, не знаешь еще? Это ж женка его бывшая… Она в ментовке в городе работает, трупаков смотрит.

Я растерялась от обилия поводов для вопросов. Поэтому первым вырвался самый насущный:

— Бывшая жена?! Он был женат?!!

— Мать, — Гришка сочувственно похлопал меня по руке. — Мне жаль. Но это давно было — лет шесть назад. И женаты они всего ничего были, он ее из города привез, туда она через полгода и сбежала.

Я сунула в рот соленый грибок, не чувствуя вкуса. Вот тебе и раз…

— Он ее пару недель как привез, дохляка посмотреть, — продолжил Гришка виновато. — Я думал, ты знаешь… Они мне все нервы попортили!

— Чем? — вздохнула я, понимая, что уши надрать ему вроде бы не за что, хоть и очень хочется.

— А вдруг они еще камушек найдут? — возмутился парень, понизив голос. — Крутятся там, крутятся, все выискивают… Ксюха-то в ментовском деле понимает — она в городе трупаки смотрит, вскрывает, значится, когда подозрения есть.

— Патологоанатом, — вынесла я вердикт. Теперь понятно, откуда у Алексея Михайловича сведения об убийстве.

— Во, — кивнул Гришка, шумно прихлебывая оставшийся чай. — Она самая. Они даже в овраг хотели спуститься — вроде как там что-то заметили, только он по весне опасный, там тальник сейчас бежит, склоны едут. Это только когда земля просохнет. Но я раньше поседею.

— Что заметили? — вычленила я.

— Железяки, — пожал он плечами. — Может машина, может еще что — не разглядишь. Я вот теперь все думаю…

— Мне это уже не нравится, — я фыркнула.

— Тебе деньги нужны или как? — возмутился Гришка. Глянул в окно и, махнув рукой, отправился закрывать ставни — неизменный каждодневный ритуал.

Я вышла на улицу следом за ним. К вечеру ощутимо холодало, намекая, что зима была не так уж давно, и пришлось застегнуть куртку и набросить капюшон. Мы обходили дом.

— Надо туда раньше Лешки попасть, вдруг там тоже камушки найдутся? — сквозь шум ветра пояснил Гришка. — Только я туда один не полезу, а кроме меня только ты в курсе.

— То есть полезу я? — скептически уточнила я, совершенно не желая переходить дорогу участковому. Гораздо больше меня интересовала его жена — бывшая — которую он притащил жить к себе. Интересно, она собирается в свой город возвращаться? С другой стороны, если мы что-то найдем, это будет поводом ей отсюда убраться.

— Вместе, — решил Гришка. — Только тебе надо глянуть сначала сверху, зрение-то у тебя получше нашего. Может, и смысла спускаться нету…

— Ладно, — вздохнула я, когда мы обошли дом по кругу и вернулись к крыльцу в густеющих синих сумерках. — Когда?

— Надо у Стаса веревку и карабины взять, — Гришка уже открыл дверь, но я махнула рукой — дескать, заходить не буду, домой пойду. — Я завтра…