Домовой, которого любили...

Валентина Никиткина Домовой, которого любили...

Кто я?!.. Кто я?!

Даша сказала, что у нее самое лучшее имя: Дарья, Дарьюшка, Даша, Дашок, Дашенька!.. А раз Дашенька, то и Душенька!..

— Правильно! — подтвердил Федя. — А ты Петя-Петушок! — и братцу-первоклашке язык показал.

Петя очень обиделся и укусил любимого старшего брата Федю за палец. Да так, что кровь пошла.

А Федя заорал и затряс рукой.

Петя по очень обидному подзатыльнику сначала от Дарьи, а потом от строгой бабушки Ангелины Степановны заработал.

Петя обиженно заорал, гораздо громче Феди, и налетел на Дашу с кулаками. Неважно, что она в четвертом классе училась, а он только в первом. Он же не мог на бабушку налететь, поэтому хотел за обиду хоть на Дарье отыграться.

Завтрак был испорчен.

У Марии, их матери, карие глаза стали огромными, как блюдца, и руки дрожали, когда она йодом Федичкин палец мазала, а Федя крутился и шипел от боли...

С трудом обиженных ребятишек выпроводили в школу.

Мария, от волнения не попрощавшись, на работу в свой детский сад убежала.

Хорошо, что сын Ангелины Степановны еще с дежурства не вернулся, а то и его в этот скандал втянули бы.

Когда все разбежались, Ангелина Степановна огорченно вздохнула и принялась за уборку:

— Дом горит, а часы идут! — это было ее любимое присловье.

Работа всегда успокаивала ее.

Потом она, оделась. Как всегда, элегантно. Шляпка, красивый шарфик, беличья шубка (хоть и старенькая, но еще — вполне!), зимние сапоги на невысоком каблучке...

Ангелина Степановна не позволяла себе распускаться. Например, днем она никогда не надевала халат.

Ходила дома только в туфлях. Говорила, посмеиваясь: “Аристократы в тапочках не ходят!”

Спина у нее была прямая, голову она держала высоко, седеющие волосы всегда чуть подсинены и красиво уложены... В общем, она хотела нравиться и своим внукам, и своему сыну и невестке, и своим подругам!..

Так на нее русская литература повлияла. Она ее сорок лет преподавала!

Одевшись, Ангелина Степановна налила в мисочку молоко...

На темной улице ее встретил такой сильный порыв ледяного ветра со снегом, что она покачнулась. Декабрь!

Но равновесие она сберегла, и молоко не выплеснулось.

По тротуару, скользкому, как каток, она добралась до двери подвала и поставила мисочку у дыры, которую прорезали ее сын и внук, чтоб бездомной кошке и ее котятам можно было свободно выходить на улицу и возвращаться.

— И зачем вы их кормите?! — осудила ее соседка, которая жила как раз над ними, на девятом этаже. — Расплодились! Топить их надо!

Ангелина Степановна в дискуссию вступать не стала, тем более, что соседка быстро прошла мимо.

Уже поворачивая за угол дома, она поскользнулась, взмахнула нелепо руками и шлепнулась на тротуар.

Ангелина Степановна оставила кошку и котят и кинулась к ней, помогла подняться, заботливо отряхнула ей пальто...

Соседка заторопилась дальше, буркнув невнятное “спасибо”.

Настроение у Ангелины Степановны от грубости соседки и ее предложения топить беспомощные существа отнюдь не улучшилось. И дело даже не в утреннем скандале.

Последнее время все в доме как-то кувырком идет!

Любимые внучка и внуки нечаянно двоек нахватали.

Дарья запоем читает, ей не до английского!

Федор грозится в Африку убежать, если ему с арифметикой будут надоедать!

А Петя на всех клочках бумаги рожицы рисует и разные вопросы задает, вместо того, чтоб стихи, как следует учить!

И со своей невесткой что-то они перестали ладить.

Мария в детском саду работает и, все говорят, что она очень детей любит. Да вот с чужими общий язык находит, а со своими?..

Вчера утром они снова немножко поссорились из-за Фединой двойки!

Ангелина Степановна за Федю вступилась, а Мария, сверкнув своими огромными глазищами, на работу убежала, как и сегодня, не сказав ни “до свидания”, ни “спасибо” за вкусный завтрак!..

И сын отмахнулся:

— Некогда мне, женщины, в ваших дрязгах разбираться! — сказал и ушел отдыхать после ночного дежурства.

Она, конечно, понимала: сын тоже нервничает. Ему трудно: на писательский гонорар не проживешь, а семью кормить надо, вот он пошел ночным сторожем работать в какую-то коммерческую фирму... А это и силы и время забирает! Вот и не успевает к сроку сдать свой роман.

И всё равно мог бы мать поддержать!

То ли от декабрьской вьюги, то ли от всех этих огорчений на глаза навернулись слезы...

И вдруг, уже почти вернувшись к котятам, Ангелина Степановна заметила что-то странное...

Котят должно быть пять, а у миски кто-то шестой был и ростом гораздо больше. Взрослый котик приблудился?..

Ангелина Степановна смахнула слезы и сощурила глаза, пытаясь рассмотреть, кто это.

Тут, словно заметив, что их кормилица подозрительно уставилась на него, этот приблудный молнией кинулся к дырке в двери подвала и — исчез!

Весьма странное существо! Оно показалось ей довольно симпатичным: пушистым, светленьким, с темными быстрыми глазами. Метнулось, как молния, и спряталось в подвале.

— Ну, нет! — сказала заинтригованная Ангелина Степановна. — Я до тебя все равно доберусь!

И она пошла искать дворника.