Эту длинную рѣчь, Донъ-Кихотъ говорилъ тѣмъ временемъ, какъ другіе обѣдали, забывая самъ о пищѣ, не смотря на неоднократныя напоминанія Санчо, упрашивавшаго его сначала закусить, и потомъ ораторствовать сколько ему будетъ угодно. Слушатели же его не могли не пожалѣть, что такой умный человѣкъ, такъ здраво разсуждающій обо всемъ, сошелъ съ ума на этомъ проклятомъ и роковомъ для него рыцарствѣ. Священникъ сказалъ, что хотя самъ онъ принадлежитъ къ классу людей, получившихъ ученую степень и посвятившихъ себя книгамъ, онъ тѣмъ не менѣе совершенно согласенъ съ Донъ-Кихотомъ во всемъ, что онъ говорилъ о преимуществѣ службы съ оружіемъ въ рукахъ надъ всѣми другими родами общественной дѣятельности. Послѣ ужина, тѣмъ временемъ, какъ хозяйка, дочь ея и Мариторна приготовляли для дамъ ту комнату, въ которой спалъ Донъ-Кихотъ, донъ-Фернандъ попросилъ плѣнника разсказать исторію своей жизни. «Она должна быть интересна», сказалъ онъ, «судя по дамѣ, которую вы привезли съ собою». Плѣнникъ сказалъ, что онъ отъ души готовъ исполнить просьбу донъ-Фернанда, но боится разсказомъ своимъ обмануть общія ожиданія; тѣмъ не менѣе онъ согласился разсказать исторію своей жизни. Священникъ и другія лица, окружавшія плѣнника, поблагодарили его и повторили просьбу донъ-Фернанда.
— Къ чему просить о томъ, что вы можете приказать, сказалъ плѣнникъ въ отвѣтъ на просьбы, посыпавшіяся на него со всѣхъ сторонъ. Прошу вашего вниманія, и вы услышите истинную исторію, далекую отъ тѣхъ вымысловъ, которые создаетъ съ такими усиліями, обогащенное знаніями воображеніе. При этихъ словахъ всѣ присутствовавшіе поправились на своихъ мѣстахъ, и въ комнатѣ воцарилось глубокое молчаніе. Видя, что всѣ готовы слушать его, плѣнникъ пріятнымъ голосомъ такъ началъ разсказъ свой:
Глава XXXIX
Разсказъ Плѣнника.
Корень нашего рода, къ которому природа была благосклоннѣе судьбы, слѣдуетъ искать въ небольшомъ городкѣ, въ Леонскихъ горахъ. Въ этой бѣдной мѣстности отецъ мой успѣлъ прослыть за богача, и онъ дѣйствительно былъ бы богатъ, еслибъ собиралъ богатство также старательно, какъ расточалъ его. Эту наклонность въ щедрости онъ пріобрѣлъ, служа, въ молодыхъ лѣтахъ, въ военной службѣ, составляющей, какъ это извѣстно всякому, школу, въ которой скряга дѣлается щедрымъ, а щедрый расточительнымъ; скупой солдатъ составляетъ рѣшительный феноменъ. Отецъ мой обладалъ такого рода щедростью, которая граничитъ съ расточительностью; качество не совсѣмъ похвальное въ человѣкѣ семейномъ, чье имя и средства должны наслѣдовать его дѣти. У него было трое сыновей въ такомъ возрастѣ, когда человѣку слѣдуетъ уже позаботиться объ избраніи извѣстнаго рода жизни. Зная свое неумѣнье распоряжаться деньгами, чего онъ нисколько не скрывалъ, отецъ мой хотѣлъ устранить отъ себя возможность быть расточительнымъ, передавъ въ другія руки свое имѣніе; то есть, отказавшись отъ того, безъ чего самъ Александръ казался бы жалкимъ скрягою. Задумавъ это, онъ позвалъ насъ однажды въ кабинетъ, и тамъ, затворивши двери, сказалъ намъ: «дорогіе сыновья мои! что я желаю вамъ всего лучшаго, въ этомъ нельзя усумниться, потому что вы мои дѣти; а что я не желаю вамъ ничего дурного, въ этомъ вы увѣритесь, узнавши, что я не хочу прибрать въ свои руки вашего имѣнія. И дабы окончательно убѣдить, что я люблю васъ какъ отецъ, и не ищу вашего разоренія, я сообщу вамъ, теперь, мое намѣреніе, о которомъ я давно уже размышлялъ, и которое, какъ кажется, зрѣло обдумалъ наконецъ. Вы находитесь въ такомъ возрастѣ, что каждому изъ васъ пора избрать себѣ родъ занятій, который доставилъ бы вамъ почести и деньги. Я, съ своей стороны, раздѣлю все мое имущество на четыре равныя части; изъ нихъ три части отдамъ вамъ, а четвертую приберегу на свой вѣкъ себѣ. Я желаю только, чтобы каждый изъ васъ, получивъ слѣдующую ему часть имѣнія, пошелъ по одной изъ трехъ указанныхъ мною дорогъ. Есть у насъ въ Испаніи старая, умная и справедливая поговорка, — всѣ поговорки впрочемъ таковы: