Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

— Въ такомъ случаѣ, воскликнулъ, не помня себя отъ гнѣва, Санчо, господинъ докторъ, зловѣщій Педро Черствый, родовъ изъ деревни Тертафуера, стоящей на правую руку, когда ѣхать изъ Каракуело въ Альмадоваръ дель Капмо, награжденный докторскою степенью въ Оссунѣ, убирайся сію же минуту изъ глазъ моихъ, или клянусь солнцемъ, я схвачу дубину и, начиная съ васъ, не оставлю за всемъ островѣ ни одного лекаря, по крайней мѣрѣ такого невѣжду, какъ вы; потому что умныхъ и ученыхъ докторовъ я помѣщу у себя на головѣ и стану чествовать ихъ, какъ божественныхъ людей. Пусть же поскорѣй уберется отсюда Педро Черствый, или я размозжу ему голову этимъ сидѣньемъ, и пусть тогда спрашиваютъ у меня отчета въ управленіи; въ оправданіе свое я скажу, что я сослужилъ службу самому Богу, уничтоживши палача въ государствѣ, негоднаго лекаришку. И дайте мнѣ сейчасъ же поѣсть, или возьмите отъ меня это губернаторство, потому что служба, на которой съ голоду пропадешь, не стоитъ двухъ бобовъ.

Докторъ не на шутку перепугался, увидя, какъ разгнѣвался губернаторъ, и хотѣлъ было уже убраться изъ-залы, но въ это время на улицѣ послышался рогъ почтальона. Метръ-д'отель подбѣжалъ къ окну и возвратившись назадъ, сказалъ губернатору, что отъ герцога прибылъ курьеръ, вѣроятно, съ какой-нибудь важной депешей, въ ту же минуту, запыхавшись, весь въ поту, вошелъ въ залу курьеръ, и доставши изъ сумки какой то конвертъ, подалъ его губернатору. Санчо передалъ конвертъ мажордому и велѣлъ ему прочитать адресъ, на которомъ было написано: «Донъ Санчо Пансо, губернатору острова Бараторіи, въ его собственныя руки, или въ руки ею секретаря».

— А кто здѣсь мой секретарь? спросилъ Санчо.,

— Я, Бискаецъ; я умѣю читать и писать, воскликнулъ какой-то господинъ.

— Ну если вы Бискаецъ, да еще умѣете читать и писать, такъ вы могли бы быть секретаремъ самого императора, сказалъ Санчо. Вскройте этотъ конвертъ и посмотрите, что тамъ написано.

Новорожденный секретарь исполнилъ это приказаніе и прочитавъ депешу, сказалъ, это такого рода дѣло, которое нужно сообщить губернатору по секрету. Санчо приказалъ всѣмъ выйти изъ залы и остаться въ ней только мажордому и метръ-д'отелю. Всѣ остальные вышли вмѣстѣ съ докторомъ, и тогда секретарь прочелъ губернатору слѣдующую депешу:

«До свѣдѣнія моего дошло, что нѣсколько непріятелей моихъ и управляемаго вами острова, намѣреваются произвести на этомъ островѣ ожесточенное нападеніе; не могу сказать только въ какую именно ночь. Будьте поэтому на готовѣ, чтобы васъ не захватили врасплохъ. Я узналъ также, отъ достойныхъ довѣрія шпіоновъ, что четыре переодѣтыхъ человѣка, страшась вашего проницательнаго ума, прибыли на островъ съ намѣреніемъ убить васъ, поэтому смотрите зорко, наблюдайте за всѣми, это подойдетъ говорить съ вами и не ѣшьте ничего, что вамъ подадутъ. Я постараюсь помочь вамъ въ минуту опасности, вы же дѣйствуйте во всѣхъ случаяхъ, какъ вамъ ухажеръ вашъ умъ. Изъ этой страны, 16 августа, въ четыре часа утра. Вашъ другъ, герцогъ».

Извѣстіе это поразило Санчр и повидимому испугало и удивило всѣхъ окружавшихъ его.

— Теперь, сказалъ губернаторъ мажордому, нужно сію же минуту, то есть я хотѣлъ сказать, сейчасъ же, посадить въ темное подземелье доктора Черстваго, потому что если меня долженъ кто-нибудь убить, и притомъ самой ужасной смертью — голодной, такъ это именно онъ.

— Мнѣ также кажется, замѣтилъ метръ д'отель, что вашей милости не слѣдовало бы кушать ничего, что стоитъ на этомъ столѣ; — большая часть этихъ припасовъ принесена монахинями, а позади креста, какъ вамъ извѣстно, прячется, говорятъ, чортъ.

— Это мнѣ извѣстно, отвѣчалъ Санчо; но теперь пусть мнѣ дадутъ кусокъ хорошаго хлѣба и фунта четыре или пять винограду, въ немъ не можетъ быть отравы; да наконецъ, не могу же я жить не ѣвши. И если мы должны быть готовы отразить замышляемое на насъ нападеніе, такъ нужно закусить, потому что кишки поддерживаютъ сердце, а не сердце — кишки. Вы, секретарь, отвѣтьте герцогу, моему господину, что все будетъ исполнено, точь въ точь, какъ онъ приказываетъ, поцалуйте отъ меня руки госпожѣ герцогинѣ и напишите ей, что я прошу не забывать одного, отослать письмо и мой пакетъ Терезѣ Пансо. Напишите ей, что этимъ она сдѣлаетъ мнѣ несравненное одолженіе, и я постараюсь отслужить ей чѣмъ могу. Да кстати можете поцаловать руку и господину Донъ-Кихоту, пусть онъ увидитъ, что я человѣкъ не совсѣмъ неблагодарный. Вы же, съ своей стороны, какъ отличный секретарь и хорошій бискаецъ, можете сказать все, что вамъ будетъ угодно и что найдете нужнымъ; теперь же приберите со стола, дайте мнѣ поѣсть, и тогда я готовъ буду встрѣтиться лицомъ въ лицу съ столькими шпіонами, убійцами и волшебниками, сколько обрушится ихъ на меня и на мой островъ.

Въ эту минуту въ залу вошелъ пажъ. «Одинъ крестьянинъ», сказалъ онъ губернатору, «хочетъ увидѣть вашу милость по какому-то очень важному дѣлу.»