Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

Секретарь запечаталъ письмо и въ ту же минуту отослалъ его съ курьеромъ. Между тѣмъ мистификаторы Санчо согласились насчетъ того, какъ имъ спровадить губернатора съ его губернаторства. Все время послѣ обѣда Санчо провелъ въ разсужденіяхъ и постановленіяхъ, долженствовавшихъ упрочить благоденствіе жителей своего воображаемаго острова. Онъ велѣлъ превратить на немъ барышничество съѣстными припасами, разрѣшилъ ввозить отовсюду вино съ обязательствомъ объявлять откуда привозятъ его, чтобы назначать цѣну соотвѣтственно его добротѣ и извѣстности, а въ наказаніи за подлогъ и подмѣсь въ вино воды опредѣлилъ смертную казнь. Онъ понизилъ высокую, по его мнѣнію, цѣну на платье, въ особенности на башмаки, постановилъ таксу для прислуги, назначилъ тѣлесное наказаніе для пѣвцовъ неприличныхъ пѣсней, повелѣлъ, чтобы нищіе, вымаливая милостыню, не пѣли про чудеса, достовѣрности которыхъ они не въ состояніи доказать; — Санчо казалось, что чудеса эти вымышлены и только подрываютъ довѣріе къ чудесамъ дѣйствительно бывшимъ. Онъ назначилъ особеннаго алгазила для бѣдныхъ, не съ цѣлію преслѣдовать ихъ, но чтобы открывать дѣйствительно бѣдныхъ, и лишить разныхъ пьяницъ и негодяевъ возможности укрываться въ тѣни поддѣльныхъ увѣчій и ранъ. Наконецъ, онъ повелѣлъ столько хорошаго, что законы его сохраняются доселѣ подъ именемъ: Узаконеній великаго губернатора Санчо Пансо.

Глава LII

Сидъ Гамедъ говоритъ, что излечившись отъ царапинъ, Донъ-Кихотъ рѣшился проститься съ герцогомъ и герцогиней, находя, что въ замкѣ ихъ онъ ведетъ праздную, противную рыцарскимъ правиламъ, жизнь. Онъ намѣревался отправиться въ Сарагоссу, надѣясь получить на сарагосскихъ турнирахъ, время которыхъ приближалось, панцырь, назначенный въ награду побѣдителю. Сидя однажды за столомъ съ хозяевами, онъ готовъ было уже попросить у нихъ позволенія уѣхать изъ замка, какъ вдругъ въ залу вошли двѣ женщины (ихъ скоро узнали) — одѣтыя въ черное съ головы до ногъ. Одна изъ нихъ подошла къ Донъ-Кихоту и, распростершись во весь ростъ, припала къ ногамъ его, съ такими горестными вздохами, что смутила всѣхъ. Хотя герцогъ и герцогиня думали, что это, вѣроятно, какая-нибудь новая шутка, которую слуги ихъ вздумали сыграть съ Донъ-Кихотомъ, но тяжелыя рыданія неизвѣстной женщины держали ихъ въ недоумѣнія. Тронутый Донъ-Кихотъ приподнялъ рыдавшую женщину и снялъ покрывало съ ея увлаженнаго лица. Несчастная эта — кто бы могъ вообразить? — оказалась дуэньей герцогини донной Родригезъ; возлѣ нея въ траурномъ платьѣ стояла дочь ея, соблазненная сыномъ богатаго земледѣльца. Общее изумленіе встрѣтило ихъ появленіе; особенно удивлены были сами хозяева. Хотя они и считали дону Родригезъ порядочной дурой, все-таки не воображали ее способной на такія глупости. — «Позвольте мнѣ, ваша свѣтлость», умиленно проговорила она герцогу и герцогинѣ, «сказать кое-что господину рыцарю Донъ-Кихоту; это необходимо мнѣ, чтобы съ честью выйти изъ того горестнаго положенія, въ которомъ я очутилась по милости дерзкаго негодяя, соблазнившаго мою дочь».

Герцогъ позволилъ ей сказать господину Донъ-Кихоту, что ей будетъ угодно. Поднявъ глаза на рыцаря и вознося въ нему свой голосъ, донна Родригезъ проговорила: «нѣсколько дней тому назадъ, храбрый рыцарь, я разсказала вамъ, какимъ подлымъ обманомъ негодный крестьянинъ соблазнилъ мою дорогую дочь; несчастная жертва эта теперь передъ вами Вы обѣщали сдѣлаться ея заступникомъ и исправить причиненное ей зло. Узнавши теперь, что вы собираетесь уѣхать изъ-замка и отправляетесь искать приключеній, — да Господь пошлетъ ихъ вамъ, я пришла попросить васъ, чтобы вы прежде чѣмъ пуститесь странствовать по большимъ дорогамъ, наказали этого мерзавца и заставили его исполнить данное имъ обѣщаніе жениться на моей дочери. Искать правды у герцога — значило бы искать на дубѣ грушъ; я вамъ сказала по истинной правдѣ, почему онъ не хочетъ заступиться за меня. Да сохранитъ васъ Господь и да не покинетъ Онъ дочь мою и меня». — Строго и важно отвѣтилъ ей Донъ-Кихотъ: — «добрая дуэнья, осушите ваши слезы и умѣрьте ваши вздохи. Дочь вашу я беру подъ свою защиту, и скажу только, что она лучше бы сдѣлала, еслибъ не такъ легко вѣрила обѣщаніямъ влюбленнаго; давать ихъ очень легко, но исполнять очень трудно. Съ позволенія господина герцога, я сію же минуту отправлюсь за безчестнымъ соблазнителемъ, отыщу его, вызову на бой и убью, если онъ откажется исполнить свое обѣщаніе, ибо мой первый долгъ прощать смиреннымъ и карать горделивыхъ, или, говоря другими словами — возстановлять гонимыхъ и низвергать гонителей».