Дон-Коррадо де Геррера

Оридани

Как? Маркиз! неужли это правда?

Сатинелли

Ты любишь Эмилию?

Оридани

И готов сразиться за нее со всею вселенной.

Сатинелли

И потому обязан также ты почтением и отцу ее.

Оридани

Так, что готов пролить последнюю каплю крови, защищая его спокойствие.

Сатинелли (обнимает его)

Так обними меня, великодушный молодой человек! Твой твердый голос, твой невинный вид в том меня уверяют. Оридани! Что, если друг твой... Но ты увидишь, увидишь его преступление и произнесешь казнь ему.

Оридани

Произнесу, сам произнесу я ужасный приговор, если вина его была против Эмилии, отца ее...

Сатинелли

Отца ее, который называл его своим другом и вверил тайны свои.

Оридани

Отселе проклята та мысль, которая будет его оправдать; проклято каждое биение сердца, которое столь сильно билось в сей груди к нему любовию. Скажите, маркиз, скажите мне.

Сатинелли

Рапини! Там — послушай, что я препоручу тебе, — там, подле комнаты Лорендзиной, есть свод, наполненный гробами. А! ты удивляешься, Оридани? Я живу так далеко от города — на всякой случай будь готов. Рапини! там есть большой железный гроб. Вели собраться рейтарам и вытащить его в ту комнату, где стоит Лорендза. Я вижу, ты не узнаёшь моих намерений. Увидишь, Оридани! что я умею награждать, но и умею наказывать. Ступай, Рапини! А ты, Оридани, останься здесь. Я скоро буду. Только вооружусь — а тогда ты увидишь такое зрелище, которое тебя научит опытом, что значит измена и какова ее награда! (Уходит.)

Явление 7

Оридани один.

Оридани

Ступай, куда влечет тебя твоя погибель! Господи! как злоба, гордость и высокомерие движет сердцами людей беззаконных! И собственные кинжалы их пронзают им сердца. Но я один, один среди толпы злодеев, и их взоры крокодиловы, их жала ехидны устремлены на одного меня. Одно в груди моей бьется сердце, а тысячи кинжалов грозят пронзить его. Но что так сильно волнует кровь мою? Что препятствует предаться боязни, видя отверстые гробы и изготовленные муки? Это ты, дщерь небесной милости, отрада в несчастиях, утешение в беде, ты, коей единый взор велит мне идти противу всех опасностей, сразиться — и, если должно, пасть; тогда твои объятия, объятия твои полуумерших выведут из гробов и у мертвых облегчат путь к вечности; это ты, святая уверенность в своей невинности!

Явление 8

Оридани, Марко вбегает.

Марко

Где? Где маркиз?

Оридани

Он вооружается и скоро будет.

Марко бежит. Сатинелли входит.

Сатинелли

Что?

Марко

Исполнил, всё исполнил, как вам хотелось; я выждал случай, и...

Сатинелли

Пойдем, пойдем!

Явление 9

Подземелье. Граф Кордано, облокотясь на камень, спит.

Кордано

Где? где они? (Просыпается) Мечта! мечта! Великий Боже! Ты показал мне Рай в моей дремоте, Ты показал мне детей моих и сим вдохнул новую жизнь в давно истлевший остов. Но их нет, нет — всё мечта! Старик, забудь питать в груди своей несбыточный роман — он обольщает сердце, но после очарование пройдет и останется такая пустота в груди, такая мука. О! полезнее и не мечтать о благе, если нам не позволено надеяться получить его. Уже за полночь! Скоро, скоро настанет утро, всё живущее восстанет к жизни — я, один я не буду зреть тебя, светило дня! Лучи твои не разольют во груди моей веселия, которое и самый червь питает в холодном сердце. Постой, Кордано, не ропщи, еще не время: печать смерти скрепляет могилы, глас трубы не расторг оков нетления; подожди, Кордано, дождись того незаходящего, вечно сияющего утра, и тогда, тогда спадут твои оковы, стены заклепов сих с треском разрушатся и вечная жизнь раскроет гробы. О, тогда! тогда, Лорендза! мы встретимся с тобою на высотах небес, я обниму тебя и на твоих губах напечатлею небесный поцелуй бессмертия, тогда, не прежде! Не прежде? Успокойся, слабый старец, нить жизни скоро перетлеет, кровь твоя замерзнет, и тебя не станет более. И я не увижу детей моих? Нет, я увижу их — там, там, когда-нибудь, увижу! (Засыпает)

Явление 10

Элеонора, Корабелло, Эмилия.

Элеонора

Это он! Вот он!

Эмилия (с ужасом отступает, бросается в объятия Элеоноры)

Боже мой!

Корабелло стоит неподвижен, устремив взоры на спящего; подходит к нему медленно.

Элеонора

Племянник! ты его разбудишь, не тревожь его, мой милый! Ты плачешь, дочь моя!

Эмилия

Матушка!

Элеонора