Don't cry mercy (СИ)

Стайлз дёргается, тут же приходит в себя, стонет и пытается назад закрыть глаз.

— Тише, тише. Это всего лишь я. — Гарольд убирает фонарик и вздыхает. Быстрым мягким движением протирает чужие покрытые бледно-зелёной высохшей слизью веки с помощью влажной тряпицы. — Ты, блять, что вообще сделал, Стайлз?

— Я… — горло дерёт нещадно. Он сглатывает и тут же дёргается всем телом набок, чувствуя рвотный рефлекс и не имея желания облевать себя же. Быстро сориентировавшийся травник поддерживает его под грудь.

Вернувшись через пару секунд назад, на спину, и, почувствовав бортик стакана у губ, а чужую руку под головой, он приоткрывает рот. Пьёт жадно, будто в последний раз.

— Дай… Мне сек… Секунду… — откинувшись назад, Стайлз поднимает руки, чтобы провести ими по волосам, но ничего не выходит. Резко распахнув глаза, тут же сощурившись от дневного света, он приподнимает голову и видит, что его за запястья привязали к постели. А ещё его руки полностью, по локоть, покрыты засохшей кровью. Также как простыня и одежда. — Зачем ты… Ты привязал…

— Когда, полчаса назад, я всё же решил ещё раз проверить тебя, и в этот раз подёргал ручку, дверь оказалась не заперта. — Гарольд снова подаёт ему стакан и помогает напиться. — Ты валялся на полу, в какой-то пене и собственной блевотине… Ах, да! Ещё везде была просто куча крови. Какая-то подсохшая, какая-то нет…

Травник поджимает губы, со стуком возвращает стакан на тумбочку и смотрит на прикрывшего глаза Стайлза. Тот шумно дышит и беспрестанно облизывает сухие губы.

— Что произошло? Стайлз, расскажи мне, иначе я пойду к этому выродку, потому что я просто ума не приложу, что…

— Заткнись, — он резок, немного груб и чёток. Открыв ясные карие глаза, Стайлз сглатывает, одна из его рук резко дёргается. — У нас пара секунд. Не перебивай…

« — Я… Я, кажется, ненадолго вырубился вместе с тобой. Ну, что ж… Мы остановились на твоём нежелании делиться со мной кое-чем, да, мой мальчик?..»

— Ах, ты ж! — он резко дёргается вперёд, садиться, а затем падает назад, ударяясь затылком о подушку, и с рычанием изгибается на постели. — Бляять!

— Стайлз! — Гарольд прижимает его к кровати и быстро проверяет узлы на верёвках, стягивающих тонкие запястья.

— Не трогай… Дерека! Это всё… Всё я. Я сам… — мальчишка мотает головой из стороны в сторону, из его глаз снова текут слёзы. — «Давай, мальчик, расскажи мне, зачем ты снова предал меня, а? Мне уже порядком надоели эти сказки о паническое атаке, так что советую тебе быть честным в этот раз.»

Гарольд отшатывается. Его глаза округляются.

Раньше Стайлз никогда не подпускал его во время окончания действия таблеток и, поэтому сейчас, когда в одну секунду с ним говорит мальчишка, а уже в другую Лис, который обращается даже собственно и не к нему, становится немного страшно…

Будто в первый раз на экскурсии по психиатрической клинике.

— Гар… Гарольд! Мне нужно… «Чтобы ты убрался отсюда прямо сейчас, иначе я заставлю тебя выпотрошить себя, а затем сожрать собственные потроха!» — на последней фразе Стайлз ощеривается клыками, снова садится и рычит прямо травнику в лицо. В его горящих ярко-оранжевых глазах, будто языки адского пламени. — Гарольд! Обезболиваю… «Убирайся, мальчишка! Последний раз предупреждают!»

Он вскакивает. Опрокидывает стул, но даже не замечая этого, почти бегом несётся к двери.

— Обезболивающее! Гарольд! — эти слова догоняют его уже на середине лестницы. В следующий момент по дому разносится нечеловеческой вопль боли.

Похоже, сейчас днём, почти в полдень, Лис решил не сдерживать подвластное ему тело.

Похоже, сейчас он не будет препятствовать крикам Стайлза.

xxx

« — Я сожгу твои мозги, Стайлз, если ты не расскажешь мне то, что я хочу знать… Я сожгу их, и ты останешься безвольным овощем… Ты…»

— Тшш… — чужой шёпот прорывается в вязкое расплывшееся сознание и помогает чуть-чуть сконцентрироваться, отрешиться от боли… Стайлз чувствует лёгкий укол в плечо. — Вот так. Тихо…

Гар прижимает ватку, что резко пахнет спиртом, к ранке и проводит рукой по чужим волосам. Глубоко вздохнув, отложив ватку к десятку таких же, на тумбочку, он переворачивает прохладную влажную марлю на чужом лбу другой стороной и откидывается на спинку стула.

Он сидит здесь уже почти семь часов. С минимальным перерывом на кофе и десять минут, чтобы отнести еды пленнику, успокоить его, кратко обрисовав ситуацию, и сбегать в туалет.

Он вкалывает по несколько кубиков морфия как только Стайлз начинает стонать в голос и скрываться на крик.

Он старается не слушать тихий тонкий заполошный шёпот, раз за разом повторяющий одну и ту же версию вчерашних событий… Старается не слушать негромкий жёсткий голос, говорящий, что «лжец лжеца видит издалека, не лги мне, малец, грёбаный сучёныш, я могу одной лишь мыслью выдавить тебе глаза, и привязанные руки ничем тебе не помогут»…

Он вытирает кровь, что иногда стекает из уголков сжатых век и переворачивает набок, чтобы мальчишка не задохнулся блевотиной, кровью и пеной, а «вылил» всё это в таз на полу, у кровати.