Донбасский декамерон

Курако попал на этот завод в 1898 году. Американцы того времени не тратили еще целого дня на собеседование, не требовали диплома, а просто просили показать на что способен. Молодой доменщик, кстати, с восторгом отнесшийся к американским доменным печам, большим и технологичным, с ходу указал хозяевам на «узкое место» в этих печах. Они были широки в основании, а значит, больше подвержены при малейшей ошибке с шихтой и температурой плавки образованию «козлов» – настылей из недоваренной руды.

Насколько эта проблема была серьезной для металлургов позапрошлого века, ясно хотя бы из того факта, что первый управляющий заводом Новороссийского общества в Юзовке Джон Юз вынужден был из-за «козла» снести первую поставленную им печь и начать все сызнова.

Американские мастера на нахального русского посмотрели с ухмылкой, которую, впрочем, очень скоро пришлось спрятать подальше, после того как он, играючи, расплавил «козла» в горне доменной печи завода «Русский Провиданс».

Умелому металлургу-самоучке немедленно выдали специальный аттестат, в котором, в частности, было отмечено:

«Выдано доменному мастеру Мариупольского завода Михаилу Константиновичу Курако в удостоверение того, что на заводе “Русский Провиданс” ему поручена была печь с “козлом” и благодаря его умению через три дня пошла нормально…»

После такого триумфа Михаила Константиновича переманили другие американцы – в Краматорск. Там его застала Первая русская революция. Стоит ли говорит, что Курако был со «своими» – с рабочими?

В условиях горячей повстанческой ситуации в Донбассе этот потомок белорусской шляхты поступил совсем в шляхетском стиле – продав имение (то самое, дедовское), он на все деньги закупил партию револьверов, кои передал на дело революции в Краматорске. Помогал он и с печатанием листовок, а также укрывал тех, кто скрывался от властей.

Удивительно, честно говоря, как его вообще не посадили за такие-то художества. Но, думается, промышленники попросили облегчить его участь. Вскоре после этого Курако с женой отправляется на три года в ссылку в Вологодскую область.

Революционность была свойственна его кипучей натуре. Он смело менял технологические процессы и добивался неслыханного в мире – сокращения ремонта домны в два раза. Придумывал институт сменных инженеров и прообраз социалистического соревнования в цеху. Он первым в российской металлургии сообразил, что взаимозаменяемость смежников может принести увеличение эффективности труда доменщиков.

Глубокие практические знания, неординарный подход к делу, простота в общении с людьми всех социальных слоев, стратегический взгляд на профессию – все это делало Курако всеобщим любимцем.

В 1909 году юзовский директор Свицын позвал его на свой завод, «купив» картиной масштабного технического перевооружения. Он выделил чете Курако двухэтажный особняк, но металлург практически в нем не жил, взяв себе комнатушку прямо в цеху. Как и все «люди возрождения», в быту он был довольно аскетичен. Точно так, как в Юзовке, вел себя он в Енакиево, где пережил не лучшие военные годы Первой мировой.

В конце 1916 года Михаил Константинович все-таки снова приехал в Юзовку. А в феврале следующего в России случилась Вторая революция, которую, понятное дело, Кураков принял с восторгом.

В июне того же года Юзовка получила статус города. Доменщики выбрали в горсовет двоих – Михаила Курако и Льва Задова, анархиста, вернувшегося с царской каторги за «экс» со стрельбой. Кураков должен был хорошо знать Левку – ведь до каторги этот двухметровый еврей работал у него в цеху каталем. Попробуй такого не заметь.

Но после революции дорожки все-таки разошлись. Анархист Задов стал начальником контразведки в одной из дивизий армии Нестора Махно. Беспартийный Курако принял предложение акционерного общества «Копикуз» («Копи Кузбасса») построить большущий металлургический завод «как у американцев» в Кузбассе.

И он отправился из Донбасса в Сибирь строить доменный цех мечты.

Томск, Кемерово, Новокузнецк стали свидетелями его неуемной энергии. Курако мечтал построить первый в России доменный цех с полной механизацией, без каталей, без чугунщиков и прочих квалификаций, присущих доменным цехам старой России.

В Томске, где под личным руководством Курако проектировался доменный цех Кузнецкого завода, полностью развернулся его конструкторский талант – талант опытного и непревзойденного доменщика. Работа проектного отдела была школой доменных конструкторов, доменных строителей.

В очерке о Курако, написанном Михаилом Кантором в 1948 году, замечено:

«Лучший доменщик России остался верен себе – прежде всего он думал о выращивании будущих конструкторов. В 1918 г. Курако приступил к составлению книги “Конструкции доменных печей”. Счастливое сочетание талантливого доменщика и остроумного конструктора, обогащенного громадным личным опытом, давало ему возможность написать ценнейший научный труд. Однако, когда книга почти была закончена, произошло несчастье, – его квартира была разграблена, а рукопись уничтожена».