Читаем Done. Как достичь цели любой ценой полностью

Время – двенадцать часов дня. В магазине мы покупаем кукурузные хлебцы, сыр, ветчину, молоко, финики, пару персиков и пару помидоров. Неподалеку на аллее в теньке садимся на лавочку и съедаем по паре бутербродов с сыром. Где-то в центре города переходим мост через небольшую речку. Я предлагаю зайти по колено в воду, так как есть песчаный подход. Вода просто ледяная, спустя полминуты ноги начинает сводить от холода. Мама сделала вывод, что вода идет с гор.

Пока идем решаем, что надо где-то переодеться и намазаться кремом от загара, потому что уже день. Очень жарко и мы довольно давно находимся на солнце. Мама уверено говорит, что икры можно не мазать, так как они никогда не сгорают на солнце. Я на всякий случай решила и их намазать. Дальше тропинка идет опять вдоль дороги. Дорога похожа на ту, где мы уже шли утром.

К четырем часам мы перестали встречать кого-либо из пилигримов и даже велосипедистов-пилигримов. Вдоль дороги было много кукурузных полей с автоматической поливкой. К вечеру плечи устали от рюкзаков, плюс в руке у меня был пакет с едой, что тоже создавало тяжесть в моих руках, но по сравнению с маминым ноутбуком – это был пустяк. Чаще всего она отказывалась от моего предложения ей помочь нести его.

Пейзаж не меняется уже пару часов, а усталость накапливалась. Все время пока мы шли у нас играла книга про то, как говорить публично. Мы уже идем не так быстро, как когда шли с утра, потому что устали. Книга уже утомляет и мама попросит выключить ее, но я говорю, что осталось прослушать всего час. Мы опять переходим какой-то мост, но в разы меньше предыдущего. Решение остановиться и еще раз охладить ноги пришло как-то само собой. Течение было очень сильным, а камень, на который надо было присесть, чтобы ноги доставали до воды, был муравьиным домом. Поэтому долго засиживаться не стоило…

Я рассчитала еду на несколько приемов, каждые два-три часа, поэтому если мы решали присесть, то только чтобы поесть. Кстати говоря, на протяжении всего пути в каждом городе и вдоль дорог есть кранчики с питьевой водой и даже специальные места для отдыха со скамейками, иногда со столами. Для воды надо обязательно брать бутылку с собой, потому что в течение пути пить хочется постоянно из-за жары. А еще важно пополнять водный баланс.

Пока мы идем, мама сильно натерла ноги. А я не могла наступать нормально, потому что у меня болела подушечка правой стопы. Честно говоря, когда так долго идешь, кажется, начинаешь наступать как-то неправильно. В общем стопы устают и начинают болеть в разных местах.

Наступает момент, когда книга заканчивается, и мой телефон выключается. Уже пару часов мы шли только среди полей, а тут увидели табличку, что слева какой-то город, я смотрю на свой план и по названию понимаю, что это город перед городом нашего назначения. Остается опять каких-то пять километров, а в часах это примерно час. Сказать, что мы устали не сказать ничего. В моем плане было написано, что дорога займет примерно 8 часов, но это без остановок, а пошел уже девятый час. Морально тяжело осознавать, что остался еще час. Вокруг ничего не меняется, все те же кукурузные поля, палящее солнце и тропинка вдоль дороги. Кажется, время замедлило свой ход. Я начинаю считать шаги, как на беговой дорожке, когда мне надо пробежать сорок минут на одной скорости. Километр равен тысяче шагов. В это время опять начинаю думать о нем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза