Читаем Done. Как достичь цели любой ценой полностью

В другом альберге, нам сказали, что мест нет. Вернувшись на площадь, где стояла церковь и аллея со скамейками, я переодела шорты на лосины, надеясь, что никто не пройдет мимо, пока я это делаю. А затем мы с мамой решили поискать вай-фай, а точнее какое-нибудь кафе, где он есть. По узкой улочке, мы вышли прямо к какому-то кафе. Нам повезло, что они даже не планировали пока закрываться. Переночевать нам было негде, но что делать дальше, мы пока не знали. Раз ночь все равно нам придется провести на улице, то почему бы не пойти дальше, к утру как раз придем. Следующий пункт нашего назначения – Terradillos de los Templarios. Как раз этот город записан в наших Credencial как город, с которого мы начнем свой путь (Villarmentero de Campos очень маленький город, о котором священник не слышал, так что пришлось назвать более узнаваемый город). И опять 25 км до следующего города. Навигатор поставил семь часов пешком. Сейчас только полночь. Мы сэкономили на ноглеге, поэтому мама предложила купить кофе, отдохнуть и двигаться дальше. Я заказала кружку горячего шоколада. К ней мне положили несколько конфет, и это было очень приятно. Еще не понимая, что нас ждет, я наслаждалась моментом…


Глава 3. Волков бояться – в лес не ходить

Сейчас уже около двух ночи, мы согрелись, зарядили телефоны и готовы выдвигаться в путь. Нам осталось прослушать семь часов книги про Wal-Mart, и примерно это же время нам предстоит идти. Мы выходим из кафе и идем туда, куда показывает навигатор. Мама замечает надпись «Camino de Santiago» со стрелкой в ту же сторону, значит, мы на правильном пути.

Тут взгляд падает на желтые стрелки, встречающиеся почти каждые пятьдесят метров: то на столбах, то на асфальте, то на домах, там, где их не сложно заметить. Оказалось, эти стрелки – это подсказка для пилигримов, в каком направление идти.



На выходе из города около нас останавливается проезжающая машина. Мужчина не говорит на английском, но мы понимаем, что он хочет сказать, что нам в обратную сторону, то есть в город… Говорит, что уже слишком поздно, чтобы куда-то идти, и нам следует где-то переночевать. Мы не стали объяснять ему, что все уже закрыто и нам в любом случае придется провести ночь на улице. Поняв, что мы понимаем, куда мы идем, он уезжает. Город заканчивается, а вместе с ним и фонари, что освещали улицы.

У нас с собой есть фонарики, одевающиеся на голову. Мы одеваем их и идем дальше. Спустя полчаса мы вышли на проселочную дорогу. Это напомнило мне мой спортивный лагерь, в котором я тренировалась в летний сезон, когда еще училась в школе. А справа и слева от нас был лес, иногда сменяющийся на поля.

Глаза постепенно адаптировались к полной темноте, и звезды, казалось, освещают небо. Мы одни, и только аудиокнига, звучащая из моего телефона, нарушает полную тишину. Так проходит четыре часа, вдруг кто-то слева от меня произносит: «Buen camino». Я вздрагиваю от неожиданности и оборачиваюсь в сторону голоса, но никого не вижу, поэтому продолжаю идти… Вокруг все еще поля и леса, я думаю о том, что, возможно, мне показалось. Поворачиваюсь к маме и спрашиваю: «Ты это слышала?»

Она смотрит на меня и не понимает, о чем я говорю. Я убеждаю себя, что мне показалось и стараюсь переключить мысли на что-то другое.

Проходит час, вокруг ничего не меняется. Полную тишину нарушает только звук играющей книгу. Я иду, смотрю на дорогу и пытаюсь уловить смысл слов. Хотя мне кажется, словно я сама не здесь. Мой разум точно был где-то в другом месте.

К шести утра мы выходим к трассе. На улице очень холодно, поэтому я достаю простынь и укутываюсь в нее. Я смотрю на маму и мне кажется, что она, как и я, думает только о том, как бы скорее дойти.

– Как много нам еще осталось идти? – спрашиваю я почти шепотом.

– Десять километров. – отвечает мама. В ее голосе уже нет никаких эмоций. Она очень устала и будто находит силы, чтобы вымолвить хотя бы слово. Вновь мы идем в полной тишине.

Спустя полчаса мама просит выключить книгу, а я ласково отвечаю:

«Осталось совсем немного».

Через какое-то время книга и правда заканчивается, и мой телефон сразу после этого отключается. Мы доходим до какого-то города, уже светает, но все еще безумно холодно. Мама предлагает ненадолго присесть, я соглашаюсь, потому что у меня тоже уже нет сил идти. Остается всего пять километров. Мы сидим на ступеньке и мысленно настраиваем себя встать и пойти дальше. Потом я помню только то, как мы вышли из этого города. Началась дорога через поля, но мысленно я находилась в красном селе и шла путь от площадки до озера. До того, как мы поехали в Испанию, я часто бегала этой дорогой, а мама сопровождала меня рядом на велосипеде. Это было счастливое время.

Я вижу, что мы приближаемся к городу, ноги уже дрожат от усталости. Мы идем совсем медленно. Альберге находится прямо при входе в город. А напротив него поле с подсолнухами.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза