Донецкое море. История одной семьи

Почудилось, что это просто глупое сердце обмануло – и ее, и тетю Лену. Скоро снова будет школа, придут длинные темные вечера, потом их сменят вечера дождливые, потом ветреные и снежные, а потом останется потерпеть еще чуть-чуть – и вернется уже новое, но всегда бесконечное лето.

В сентябре они с папой поехали в свой летний дом – перевезти вещи в квартиру и забрать у соседей пару ящиков с фруктами. Их соседи Семеновы – Николай Петрович и его жена Галина Сергеевна – продавали фрукты со своего сада у городского рынка. Это помогало старикам свести концы с концами. Но семье Кати они отдавали их почти бесплатно. Единственный сын Семеновых давно умер, они были очень одиноки, нелюдимы, весь их мир был только они двое и этот маленький фруктовый сад на окраине Донецка. Катин отец часто предлагал им помощь – довезти на машине до рынка или до больницы. Иногда старики соглашались, но чаще стеснялись.

– Машину пора в ремонт, – со вздохом констатировал папа, что-то подкручивая в капоте. – Сам тут уже не справлюсь.

– Что-то серьезное? – спросила Катя. – Опять к дяде Славе?

– Опять. А он денег не возьмет. Неудобно уже…

Он вытер загорелые руки тряпкой и закрыл капот.

– Давай ему что-нибудь подарим? – предложила дочка.

– Давай!

– Ой, а ты видел, какой Роме телефон подарили? – спросила Катя, закидывая на заднее сиденье пакет с мамиными вещами.

Из Полтавы ее брат, действительно, приехал с навороченным смартфоном – сказал, что это подарок от маминой родни.

– Видел! – нахмурился отец. – И с чего бы этот аттракцион невиданной щедрости, а?

– Ну, не знаю. Мне они – как обычно – передали мед и приветы! – засмеялась Катя.

– Тебе обидно? – спокойно спросил ее отец.

– Нет… – почти честно ответила она.

– Несправедливо, конечно. Одному ребенку такой дорогой подарок, второму ничего. Разве так можно? – голыми руками он облокотился о горячую крышу машины и задумчиво посмотрел на дочь. – Не знаю, может, им просто телефон некуда было деть, лишний? Ребенок, а ты что хочешь? Планшет или телефон? Тебе что нравится?

– Мне твои часы нравятся! – сказала Катя, как папа положила руки на машину, а подбородок на руки, и пристально своими детскими внимательными глазами глядела на него снизу вверх.

Папа улыбнулся и тут же снял с руки часы.

– Носи! – протянул он.

– Они же командирские!

– Ну тогда командуй!

– Закидывай ящики быстрее и поехали! А то мама съест нас вместо этих груш. Или нас с тобой в компот накрошит.

Папа засмеялся, быстро поцеловал дочку в горячий лоб и погрузил фрукты в багажник.

В машине Катя стала изучать знакомые с детства часы. Она всегда ими любовалась – часы были дедушкины, «Командирские», в золотом корпусе с глянцевым черным циферблатом и золотыми стрелками.

– «Дорогому Владимиру Сергеевичу. Никогда не забудем», – вслух прочитала она дарственную надпись. – Это от его сослуживцев, да?

– От солдат. От ребят, которыми он командовал.

– В Афганистане?

– Да. Они скинулись, купили. Сами ему в Донецк привезли. Он тогда уже вышел в отставку.

– А что значит надпись? Чего они не забудут?

– Представляешь, Катя, я не знаю! Я у него не спросил! – с грустью посмотрел он на дочку. – Они приезжали в Донецк, когда я уже учился в Калининграде. Почему я потом у него не спросил? – пожал он плечами. – Не знаю. Время было такое: все рушилось, куда-то летело… Не до вопросов было.

– Пап, а почему ты решил во флот, а не как он?

– Романтика. Море. Начитался книжек и мечтал только о море.

– Жаль, что я не застала дедушку!

– Да, очень. Он слишком рано ушел, – сдавленным голосом произнес Олег. – Ему и шестидесяти не было. Разве это возраст для мужчины?

– А от чего он умер?

– Инфаркт. Сердце… Все хорошие люди умирают от сердца, – помолчав, добавил он.

– А плохие от чего-то другого? – удивилась Катя.

– Мне кажется, от сердца умирают только самые лучшие люди, – серьезно ответил он. – Если сердце болело, страдало, значит, у человека оно было, так?

– Так! – кивнула Катя.

– Он просто не выдержал. Год только прожил после распада Союза. Отец тогда потерял все, во что верил, все, что ему было дорого.

– Но как же все? – воскликнула Катя. – А семья? У него же была жена, вы с сестрой были!

– Понимаешь, Катюш, для мужчины очень часто его страна, его земля, его долг, его дело – это все-таки…

– Важнее семьи? – обиделась Катя.

– Нет, не важнее! Но это основа жизни. Ее стержень. Когда этот стержень ломается, бывает и мужчина ломается. И даже семья не спасает.

– А для тебя? – расстроенно посмотрела на него дочь, когда они уже подъезжали к своему двору. – Для тебя что самое важное?

– А у меня кроме вас ничего в этой жизни нет! – честно ответил он.

Катя протянула отцу часы.

– Нет… – покачал он головой. – Теперь навсегда твои!

В тот октябрьский вечер занятия у Ромы закончились раньше, и он сразу убежал из школы, даже не предупредив сестру. Он после поездки в Полтаву вообще изменился. Постоянно зависал в новом телефоне, стал замкнутым, молчаливым. И словно ощетинился на весь окружающий мир. Стал огрызаться на отца, за что недавно во время ужина получил хорошую затрещину.