Донор

Улыбка не сходила с его губ, даже когда он что-то услышал. Ему показалось, что он услышал какой-то шорох за дверью кабинета. Константин очень не хотел отпускать образ обнаженной Фариды, но странные скребущие звуки стали сильнее. И только теперь Костя сообразил, что, кроме парализованного старика, в комнате никого не должно быть. Он медленно открыл дверь, будто давая шанс нарушителям спокойствия сбежать. Посмотрел на отца. Тот лежал в той же самой позе.

Уж не думал же ты, что это он скребся?

Константин подошел к окну и посмотрел на черную дорожку у дома. Он всматривался в темноту, рассчитывая увидеть нарушителя спокойствия там, за окном. Его подсознание не хотело, чтобы кто-то сейчас находился здесь, в одной комнате с ним, возможно, прячась под кроватью отца. А возможно, и не прячась вовсе.

Мурашки пробежали по спине. Костя даже почувствовал, как волосы зашевелились на затылке. Он готов был встретиться с опасностью лицом к лицу, но поймал себя на мысли, что под опасностью он подразумевает почему-то совсем не грабителя, а что-то потустороннее — монстров с когтями и волочащимися за ними внутренностями. Костя даже почувствовал, что за ним наблюдают. Страх превращался в панический. И вдруг краем глаза Константин увидел движение. Небольшой пушистый зверек. Мозг быстро нарисовал кота, и это тут же даровало спокойствие. Константин сопоставил зверька и шумы, и страх отступил, так и не став паникой. Объяснения его удовлетворили. Кот пытался запрыгнуть на окно — вот что значили эти царапанья. Костя выдохнул, собрался с мыслями и решил накормить кота. Возможно, даже в знак благодарности.

* * *

Алексей не ожидал такой «встречи». Здесь все изменилось. Он в который раз себя корил за то, что не выяснил ничего у Романа. Может, они уже уехали. Может, здесь живут другие люди. Твари, поселившиеся в его родне, успокоились и навсегда теперь будут иметь тела Жанны, Крохи, Андрея и Стасика.

Страхов подошел к дому и попытался заглянуть в окно. Высоко. Он посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь, на что можно было бы взобраться. Ничего подходящего не было. Тогда Страхов поставил ногу на выступ фундамента, схватился за отлив окна и подтянулся вверх. В комнате стоял молодой мужчина, склонив голову смотрел на спящего старика. Мужчина вытер глаза, укрыл старика и вышел из комнаты. Небольшая лампа у изголовья кровати продолжала гореть, окрашивая правую часть лица старика в голубовато-белый цвет. Он не понимал, что здесь делают эти люди. Хотя, наверное, все-таки понимал. Они могли переехать, а дом продать. А он сейчас, получается, пробрался на чужой участок и подглядывает за чужими людьми. Как ни крути, это срок, если его застукают.

Алексей еще раз посмотрел на старика. Расслабленное выражение лица — спит. Страхов вспомнил молодого мужчину, вытирающего глаза. Плакал? Отец и сын. Больной отец и заботливый сын. Так точнее. В каждой семье своя трагедия, и каждый член семьи переживает горе по-своему. Страхов осмотрел комнату. Да, похоже, недавно въехали. Коробки с вещами еще не были распакованы. Вернулся к спящему и едва не вскрикнул. Старик смотрел на него. Уголки губ сползли вверх и в стороны. В бледно-голубом свете ночника его улыбка выглядела зловещей.

Алексей дернулся, на секунду отпустив жестяной отлив, попытался удержаться, но не смог. Произведя шуму больше, чем предполагал, он спрыгнул и побежал в глубь двора, боясь быть обнаруженным. У беседки остановился и посмотрел на освещенную часть дома. Молодой мужчина, скорее всего, тот, которого Алексей видел у кровати безумного старика, вышел и начал кого-то высматривать. Почему-то слегка склонив голову, будто искал кого-то маленького.

— Кис, кис…

Кота?

Мужчина присел, и из тени деревьев выбежало животное. Пушистый кот. Ни породу, ни окрас Страхов из своего укрытия рассмотреть не мог, но почему-то ему казалось, что это их персидский кот Бармалей. Алексей не был уверен, что узнает его при свете дня, и даже если возьмет в руки, но что-то подсказывало ему, что это их кот. Нехорошие мысли нахлынули вдруг, будто кто-то открыл заслонку, удерживающую их. Здесь случилось непоправимое. Может, даже на следующий день после начала его пятилетнего отпуска. Его семья погибла. Дети не оставили бы кота, даже если бы решили перебраться на Марс. Он даже не о телах сейчас думал. Их души сгинули навсегда!

* * *

Фарида вошла в шкаф и посмотрела по сторонам. Увидев Наташу, улыбнулась.

— А я тут дом решила осмотреть, пока Виктор Афанасьевич спит.

Наталья хотела закричать, прогнать взашей нахалку, но сдержалась. Улыбнулась в ответ и сказала:

— Как видишь, я его осматриваю уже.

«Уже» Наташа выделила намеренно. Пусть знает, кто хозяин в доме. А то год наплевательского отношения Наташи к семье и своему дому, расслабил работницу.

— Ага, — Фарида развернулась и вышла.

Наташа со злостью отбросила кофточку, пнула коробку и пошла к выходу. Дверь закрылась прямо перед ее носом. Наталья, еще не понимая до конца, что произошло, ударила ладонью.

— Эй!