Донор

Кот напрягся, выгнул спину и стал похож на ехидну — длинная шерсть встала дыбом. Макс зашипел, иногда перемежевывая звуки парового генератора с ворчанием. Если раньше Константин и не задумывался, умеют ли рычать коты, теперь он убедился в этом. Кот смотрел на второй выход из гостиной, ведущий в холл.

— Ему что-то или кто-то не нравится, — все что мог сказать Костя.

— Но здесь, кроме нас, никого нет, — он очень боялся, что Наташа скажет именно это.

— Значит, ему не нравимся мы.

Слабое утешение. Он видел, что кот смотрит на дверной проем, в котором действительно никого не было. От этого становилось еще страшнее. Возможно, при свете дня подобного эффекта не было бы, но сейчас он был и… Кот успокоился, да и Наташа улыбалась, а Константин все думал о том, что мог увидеть кот, а самое главное, чей взгляд Костя ловил на себе в спальне отца. Слишком много случайностей становятся закономерностью.

Глава 4

Наташа открыла глаза и, все еще не понимая, где находится, осмотрела комнату. Кости уже не было, Максик спал в ногах, свернувшись калачиком. Наташа снова положила голову на подушку и посмотрела на потолок. Сегодня у нее был выходной, о чем она чрезмерно жалела. Находиться целый день с этой тварью… Она не любила Фариду по нескольким причинам. Одна из них — та могла составить ей конкуренцию. Самая веская причина. Честно говоря, Наташа пожалела вчера, что ее закрыла не сиделка. Вот тогда б она дала волю эмоциям, вот тогда б они узнали, кто в доме хозяин. Наташа не могла долго держать в себе обиды, но и не была настолько глупа, чтобы открыть все карты. Беда в том, что у нее нечем было крыть, ни одного козыря. На одних подозрениях далеко не уедешь.

Конечно, это одна из причин, хоть и весомая. Была еще одна, так тоже не из легких. Эта причина Наташу не особенно тревожила лишь потому, что она все еще винила старика в гибели сына. Ей было наплевать, что Фарида вытворяет с ним. Но это было чертовски неприятно, когда она застукала сиделку бьющей свекра. Да, он заслуживал, по мнению Натальи, строгого наказания, но не так и не от этой девицы. Это было неприятно до боли в сердце. Человек, которому они доверили жизнь близкого, обманывал их. Вот что самое отвратительное. Наташа тоже хороша. Увидела, как беспомощного человека треплют, как куклу тряпичную, и промолчала. Да эту тварь надо было отчитать только на том основании, что она работник и не имеет права на эмоции. Наташа считала так — раз уж ты идешь убирать говно, то и будь готова, что оно будет пахнуть совсем не фиалками. Раз уж ты шла ухаживать за больным, обездвиженным человеком, смирись с тем, что он будет больным и обездвиженным на протяжении всего твоего рабочего дня, месяца, года. Прибереги эмоции для своей родни. Здесь тебе платят за то, что ты ласковая и внимательная.

Наталья не знала, что это. Совесть проснулась или что еще, но теперь она не даст старика в обиду. Ни Фариде, ни себе самой.

Виктор Афанасьевич был хорошим мужем, отцом, дедом и вообще человеком. Именно с ним у нее наладилось в первую очередь. Он по-отцовски журил, заступался, оберегал от нападок Нины Борисовны. Он заменил Наташе ее отца. Она не помнила папу, он ушел, когда ей было три. Ее мама не стала идти по ложному пути и сразу, как только Наташа спросила, ответила ей прямо. Ушел твой паразит папашка к другой тетке. Все! Ни каких тебе летчик, разведчик и полярник. Кобелина! Чтоб не ждала, не обманывалась. Но Наташа все равно ждала, все равно обманывалась. Ведь у нее был ориентир — другая тетка. Как только она видела мужчину (совершенно любого) с «другой теткой», так тут же он становился ее папой. Но даже появление в их доме Андрея — мужа мамы — не изменило ситуации безотцовщины. Он был отчимом, и только Олесе, родившейся, когда Наташе было восемь лет, он был настоящим отцом. Для Олеси, но не для нее. И только когда она начала встречаться с Костей и он почему-то познакомил ее сначала с Виктором Афанасьевичем, она обрела в нем отца. Никто не заменит родителей, но это было так похоже на настоящую отцовскую любовь.

— И что, ты обвинила бы своего родного отца в недосмотре за внуком? — спросила сама себя Наталья.

— Да! — ответ был категоричным. — Да!

В тот момент она обвинила бы кого угодно. Если ты берешься за какое-то дело, то и ответственность должна быть… Тебе доверили ребенка, а ты…

Наташа поняла, что последние слова произнесла вслух, и, прикрыв ладошкой рот, осмотрелась. В спальне она была все так же одна. Максик поднял голову и, не открывая глаз, снова положил ее на кровать. Дернул ухом и затих. Наталья успокоилась. Обычно горе объединяет, а у них наоборот. Надо становиться семьей. Собрать остатки и попытаться жить дальше.

* * *

Перевод на новый объект немного напрягал. Костя, как всегда, пытался запомнить имя каждого, кто протянул ему руку для рукопожатия. Но, как только он оставался наедине с инженером, имена вылетали из головы.