Еще один вопрос, который неизменно волновал композиторов во время войны, это вопрос о том, как песенники вписываются в общемузыкальный контекст. Довольно широко распространилось представление о том, что песенники – неполноценные, ненастоящие композиторы. В целях борьбы с этим мнением на конференциях провозглашалось, что песня столь же уважаемый музыкальный жанр, как и прочие, а создание песни – сложный творческий процесс. При всей своей краткости это музыкальное сочинение должно передавать настроение и раскрывать содержание. Велась работа, призванная поднять престиж песенников и уравнять их в статусе с композиторами-симфонистами, в том числе и ради того, чтобы побудить авторов, работавших в других жанрах, обратиться к созданию песен. Подчеркивалось, что песню следует оценивать, исходя из ее собственных качеств, а не из амплуа композитора. Как показано выше, многие композиторы работали почти исключительно в песенном жанре, другие к нему обращались крайне редко. Вопрос о значении песни по сравнению с другими музыкальными жанрами поднимался неоднократно и не отличался новизной. Но политические и идеологические задачи военного времени, вкупе с народной потребностью в песнях, выдвинули в композиторских дискуссиях этот вопрос на первый план, придав ему остроту, не свойственную мирному времени. В своих заметках, написанных вскоре после войны, композитор В. Н. Кочетов писал:
В эти суровые месяцы не хотелось еще писать отвлеченной музыки. Конкретность, ясная функция песни, создаваемой в те дни на фронте или в непосредственной от него близости, были тогда нужнее квартета, симфонии. И их временность, подобная статье, заметке или стихам фронтовых газет, себя оправдывала, так как хотя бы косвенно служила общей цели – обеспечить победу [Горяева 2006: 199].
Композиторы и поэты выполняли самую разную работу во время войны, но отдавали себе отчет в том, какую важную роль играет песня в их собственной военной биографии и в музыкальной жизни общества.
С 28 марта до 7 апреля 1944 года Оргкомитет Союза композиторов провел пленум, который в определенной степени стал продолжением посвященного песне пленума, состоявшегося в июне 1943 года. Шостакович выразил мнение, что большая часть первых военных песен была написана в спешке и была низкого качества. В песнях более позднего периода наметилось улучшение, хотя по-прежнему встречаются проявления дилетантизма. Дунаевский в своем докладе объяснил наметившееся улучшение тремя факторами: обсуждения, которые имели место в 1943 году, большой конкурс на создание гимна СССР и победы Красной армии (Пленум Оргкомитета Союза советских композиторов, 28.03–31.03.1944. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 92. Л. 810 – Шостакович; Л. 348–364 – Дунаевский). Несмотря на прозвучавший в докладах оптимизм, Политуправление Красной армии утверждало, что ощущается дефицит песен для боевых частей и полков, а также победных и сатирических песен. Представитель Политуправления В. Ярустровский призвал Военную комиссию и Оргкомитет активнее обслуживать вооруженные силы, для чего необходимо поощрять создание нужных произведений и налаживать более тесные связи с поэтами. На фронте песни нужнее всего, так как не на все участки фронта можно привезти оркестр или хор (Пленум Оргкомитета Союза советских композиторов, 01.04–07.04.1944. РГАЛИ. Ф. 2077. Оп. 1. Д. 93. Л. 191–201). Эта потребность фронта в песне вступала в противоречие с наметившейся у композиторов тенденцией возврата к более крупным и сложным формам. Прозвучало сожаление, что, хотя на пленум приглашены представители музыкальных организаций союзных республик, обсуждение все время вращается вокруг московских композиторов. Было высказано пожелание уделять больше внимания музыке, созданной в других республиках, для других народностей, а также музыке, которая будет воспевать труд рабочих и колхозников в тылу. Пленум завершился обещанием, что Военная комиссия и Оргкомитет будут взаимодействовать как одно целое. Песня по-прежнему признавалась важнейшим жанром, который вносит вклад в победу над врагом и которым нельзя пренебрегать во имя других жанров.