Допетровская Русь

Такой способ приобретать «ученость» создал и особый тип древнерусского «ученого». Это был всегда человек, глубоко уважавший «книги», много и прилежно читавший, который прочел все существовавшие на русском языке книги, знал содержание всех их чуть не наизусть и умел на память говорить целые главы и отделы из прочитанных книг. Так как все тогдашние книги были или книги Св. Писания, или творения отцов церкви, или жития и летописи, вообще книги, говорившие о предметах духовных и божественных, то начетническое уважение к книге вырастало часто в глубокое преклонение пред всем написанным. «Аще кто не имея книги мудрствует, таковой подобен оплоту, без подпор стоящу», – говорил древнерусский книжник-начетчик.

Для огромного большинства таких начетчиков был свят и непреложен всякий «аз», написанный в книге; у него «сердце холодело и ноги дрожали», когда люди другого образования приказывали ему при исправлении книг переставить слова, заменить одни другими, исправить буквы: «единый аз, единая точка» были уже «преткновением» для всей науки древнерусского начетчика. Если про них и нельзя было сказать, что они «едва азбуку умели», то для большинства было справедливо замечание ученого грека, что они «наверное не знали, какие буквы в азбуке гласные и согласные, а о частях речи, залогах, родах, числах, временах, лицах, то им даже и на разум не всхаживало… Не пройдя науки, такие люди упрутся обыкновенно не только на одну строчку, но и на одно слово и толкуют: здесь так написано, а оказывается, что вовсе не так. Не на букву только, а на смысл надо обращать внимание и на намерение автора…».

Этого-то и не умели делать древнерусские начетчики; они любили подолгу и много спорить на различные темы из Св. Писания, и спор их всегда блистал огромной начитанностью; они приводили наизусть в подкрепление своих мыслей целые главы и стихи из творений свв. отцов и из Св. Писания, но никогда не дерзали разобраться в вопросе, когда, почему, при каких обстоятельствах тот или иной приводимый ими учитель церкви высказал данную мысль. Для них было решающе важно только то, что он ее высказал.

Можно себе представить, как неясны, трудны, запутаны и невразумительны были тогдашние научные споры. На отрывок из сочинений какого-либо отца церкви, приводимый одним спорщиком, другой выставлял слова Св. Писания или другого отца церкви. Отрывки громоздились на отрывки, и речь получала крайне тяжелую форму. Во время ее многословного изложения можно было забыть и потерять основную мысль, удалиться в сторону и редко что-нибудь выяснить, тем более что древнерусский ученый, для которого свято было все написанное, ставил в споре или сочинении рядом отрывки из книг самого различного содержания: книги Ветхого и Нового Завета, творения отцов церкви, летописи и хронографы, законы греческих царей, предания, жития святых, послания, – все это было для него Св. Писание.

Эта начетническая ученость во второй половине XVII века столкнулась в деле исправления церковных книг с настоящей ученостью и принуждена была спасаться в расколе, объявив ересью новую ученость, которую стали насаждать в России киевские монахи, воспитанники киевской академии и образованные греки.

Главнейшие пособия: Д. Мордовцев «О русских школьных книгах XVII в.»; Ф. Леонтович «Школьный вопрос в древней России»; И. Забелин «Характер начального образования в допетровское время»; Владимирский-Буданов «Государство и народное образование в России с XVIII в. до учреждения министерств».

Большая дорога в Древней Руси

Северо-восточная европейская равнина, на которой выросло Русское государство, с древних пор славилась, как страна непроходимых лесов и больших многоводных рек, прорезывавших своим могучим течением непроходимые лесные дебри.

Еще в XVII веке западному европейцу, ехавшему чрез Смоленск в Москву, московская сторона казалась сплошным лесом; местные жители вместо дорог пользовались здесь большими и малыми реками, далеко змеившимися во все стороны этого лесного царства.

Обилие многоводных рек, пересекавших восточную европейскую равнину, позволяло обитавшим здесь людям пользоваться ими, как путями сообщения, как дорогами. Пробираясь по рекам, первоначальные насельники забирались глубоко внутрь равнины; основываясь для прочного жилья по берегам рек, они мало-помалу населили страну, овладели ею, сделали ее своей. Первые поселения полосами залегали по берегам рек. Наследники первых поселенцев, такие же земледельцы и охотники, в поисках земли для посева и охотничьей удачи все дальше и дальше уходили от своих прежних деревень в глубь страны.