Допетровская Русь

Пользоваться ямскими подводами и кормом на ямах дозволялось только по особой подорожной. Подорожные выдавались только послам, гонцам и ездокам по казенной надобности. Вот, например, подорожная, выданная в 1493 году подьячему Елке: «От великого князя Ивана Васильевича всея Руси. От Москвы по дороге, по нашим землям, по Московской земле и по Тверской земле по Твери, по ямам ямщикам: Послал еси с мазовецким послом с Иваном в приставах Елку подьячего, и вы бы Елке давали на посла по семи подвод от яму до яму, а ему по две подводы, а корм бы давали ему на яму (перечисляется, что именно). А от Твери Тверцою рекою всем людям без отмены до Торжка, а в Торжке старосте и всем городным людям, а от Торжка до Волочка, а на Волочке старосте и всем крестьяном, а от Волочка Мстою рекою до Великого Новгорода всем людем, чей бы кто ни был, чтобы все ему, Елке подьячему, давали судно и гребцов и кормщика. А где им прилучится стать, и вы бы им давали корм на стану по сей грамоте. А от Новгорода по Новгородской земле и до Пскова по ямам ямщикам и всем людям без отмены, чей кто ни буди, чтобы давали Елке подьячему на посла на мазовецкого по семи подвод да корм, как в сей грамоте сказано; а где им будет надобно судно, и вы бы им давали судны и гребца. А как пойдет Елка подьячий назад из Пскова, и вы бы ему давали по две подводы от яму до яму и до Москвы по сей моей грамоте».

Подчинены ямщики были наместнику того города, в области которого пролегла дорога, где ямщики держали гоньбу. Общим распорядком ямской гоньбы ведал в Москве один из великокняжеских казначеев с состоявшими при нем ямскими дьяками.

Благодаря такому устройству, достигалась известная быстрота и обеспеченность путешествия. Посол императора Священной Римской империи Герберштейн, приезжавший в Москву в 1517 и в 1526 годах, очень доволен устройством ямской гоньбы в Московском государстве. «Великий князь московский, – пишет Герберштейн, – имеет по дорогам в своем княжестве ямщиков с достаточным количеством лошадей, так что, куда бы ни послал князь своего гонца, везде найдутся для него лошади. Гонец выбирает коня, который ему покажется лучше. На каждом яму лошадей меняют, и в свежих лошадях нет недостатка. Кто требует 10 или 12, тому приводят 40 или 50 коней. Усталых кидают на дороге и заменяют другими, забирая их в первом селении или отбирая у проезжающих местных жителей». Конечно, это обилие лошадей на ямах объясняется тем, что они были заготовлены для проезда посла. Из Новгорода в Москву, т. е. расстояние около 500 верст, служитель Герберштейна проехал в 52 часа; «это тем удивительнее, – замечает Герберштейн, – что лошади у москвитян весьма малы и за ними нет надлежащего ухода».

Такое устройство достигало своей цели и тем, что создавало постоянную и определенную связь окраин государства с его центром, но самое устройство этой связи, возложенное, как обязательная повинность, на народ, вызывало много недоразумений и было тяжело. Народу приходилось много платить ямских сборов, а уплачиваемые правительством прогоны за подводы были малы. Труд и время, которые обыватель тратил на перегон, стоили ему самому дороже. Затем было очень много злоупотреблений со стороны ямщиков: брать силой лишний корм и лишние подводы, задерживать подводы на ямах, вымогать с подводчиков деньги, заставлять их работать на себя – все это ямщики проделывали очень часто.

Народ жаловался на ямщиков. Правительство посылало разбирать эти жалобы особых следователей, грозило ямщикам взысканием с них убытков, показанных жалобщиками, вдвойне, но это все мало помогало делу, а меж тем рост и развитие движения по дорогам вызывали все бόльшую нужду в упорядочении ямской гоньбы.

Тогда, с конца XVI века, правительство стало заботиться о том, чтобы снять с народа ямскую повинность и, собирая только ямские деньги, устроить гоньбу иначе.

С этой целью во второй половине XVI века стали устраивать при ямах слободы, населяя их охотниками, которые брались за известный надел землей и подмогу деньгами, лошадьми и т. п. гонять по дороге от яма до яма по первому требованию. Где не являлось охотников добровольных, там население должно было выставить ямщиков по выбору из своей среды.

Слободы ямщиков, – теперь это звание получает не начальник яма, а те, кто ведет самую гоньбу, – размещались одна от другой на расстоянии от 30 до 100 верст. Во главе ямской слободы стояли приказчик и староста. Приказчик назначался от правительства: это был начальник яма. Староста избирался ямщиками и ведал, под наблюдением приказчика, самый распорядок гоньбы, вел прогонные книги, присутствовал на суде в городе, как представитель ямщиков, и т. д. Приказчик был судьей для ямщиков его яма и их начальником.