Допустимые потери

На пухлых, почти девичьих губах доктора возникла и тут же исчезла легкая печальная улыбка. Она слегка походила на рябь, которая вдруг появляется на поверхности стоячей воды. Улыбка словно говорила о том, как это грустно, что люди, которым доктор желает добра и здоровью которых он посвятил большую часть своей жизни, покидают его, едва им представляется возможность бежать.

— В делах подобного рода быть точным невозможно. Полагаю, вы пробудете здесь дней двенадцать — пятнадцать, в зависимости от восстановительных способностей вашего организма. Есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы?

— Нет.

Доктор Рогарт поднялся и одернул жемчужно-серый жилет на своем симпатичном брюшке.

— Сегодня после пяти часов вам не следует принимать никакой пищи. Ближе к вечеру вас навестит ординатор, чтобы обрить операционное поле и дать успокоительное. Таким образом, вы без всяких волнений проведете ночь. Утром, перед тем как вывезти из палаты, медсестра сделает вам инъекцию, и вы, скорее всего, уснете, даже не доехав до лифта. Надеюсь, вы хорошо проведете ночь, сэр.

Он направился к дверям, а на пороге палаты появилась Шейла, которая спускалась в кафетерий, чтобы выпить чашку кофе. Деймон вел точный подсчет. После полудня это была уже шестая. Обычно Шейла ограничивалась за весь день одной чашкой за завтраком. Это было единственным признаком напряжения, которое она испытывала, не позволяя чувствам прорваться наружу. Лицо Шейлы оставалось спокойным, а волосы были тщательно расчесаны. Она улыбнулась доктору Рогарту, на что тот ответил едва заметным величественным поклоном.

— Я заскочил ненадолго, — произнес он, — чтобы лично проверить состояние духа вашего супруга, мадам. Счастлив вам сообщить, что нашел его моральное состояние превосходным.

— «Тот, кто ни разу не был ранен, презрительно смеется, видя шрамы…» — весело процитировал Деймон.

Идиотская бравада, подумал он, в самый раз для галерки. Выпендреж, как бы сказал Манфред Вайнштейн в те годы, когда играл в бейсбол. Вслух же Деймон добавил:

— Это моя первая операция.

— Вы очень счастливый человек, сэр, — сказал доктор Рогарт. — Я же за последние пятнадцать лет перенес три весьма серьезных хирургических вмешательства.

— В таком случае вы — ходячая реклама успехов хирургии.

Маленькая лесть человеку, который завтра занесет над вами нож.

— Я очень толст, — с печальной улыбкой произнес доктор Рогарт. — Я не пью. Почти не ем. И все равно жирею. — С этими словами знаменитый хирург величественно выплыл из палаты.

— Единственная человеческая фраза, которую доктор произнес за все время, — сказал Деймон. — Сказал, что он — жирный.

— С тобой все в порядке? — спросила Шейла, сурово глядя на мужа.

— Прекрасно. Если не считать того, что я чувствую себя ужасно глупо, валяясь в постели средь бела дня.

— Эта клиника существует более пятидесяти лет, — сообщила Шейла. — И за пять дней ты не сможешь изменить устоявшиеся тут порядки. Я звонила Манфреду. Он скачет по своей больнице и уже успел обнаружить группу торговцев марихуаной. Кроме того, он сумел найти еще и медсестру в возрасте двадцати двух лет и в данный момент серьезно размышляет о браке с ней. Манфред предлагает тебе пари, что выйдет из лечебницы раньше тебя. Готов ставить пять против восьми в твою пользу.

— Может быть, нам придется праздновать одновременный выход, — ухмыльнулся Деймон.

— Я сказала Манфреду, что вне зависимости от того, кто выпишется первым, ему придется пожить у нас по меньшей мере до тех пор, пока он не бросит костыли.

— Таким образом, у тебя на шее окажутся два сварливых старца. Почему бы тебе не взять себе в помощь профессиональную сиделку?

— Вы можете брюзжать сколько влезет, — сказала Шейла не терпящим возражения тоном. — Помощь мне не нужна. Ты меня знаешь. Я сама могу перебрюзжать кого угодно.

— Сущая правда. — Деймон взял жену за руку. — Когда я тебя так держу, — произнес он тихо, — то чувствую, что ничего плохого со мной не случится.

В этот же миг Деймон ощутил приступ острой боли в желудке и непроизвольно сжал руку Шейлы.

— Что с тобой? — встревоженно спросила она.

— Ничего, — пытаясь улыбнуться, ответил Деймон. — Последний отголосок картофельного салата Дорис.

Ему хотелось, чтобы оставшиеся до операции часы пролетели как можно скорее, а обещанное успокоительное скорее подействовало. Впервые в жизни он мечтал о том, чтобы оказаться в забытьи.

Было уже за полдень, а Шейла и Оливер все еще сидели в одноместной палате Деймона. Они были там с семи утра. Получивший успокоительную инъекцию пациент слабо махнул им рукой, и его повезли в операционную. К двенадцати все темы для бесед оказались исчерпанными, и они сидели молча, снова и снова напряженно прислушиваясь к звучащим в коридоре шагам. Шейла, бросившая курить еще в то время, когда выходила замуж за Деймона, опустошила целую пачку «Мальборо», и палата, несмотря на распахнутые окна, была наполнена дымом. Рогарт и Зинфандель твердо обещали Шейле прийти и рассказать все, как только кончится операция.