Допустимые потери

Наконец в палату вошел доктор Рогарт. Он еще был в зеленом хирургическом халате и с колпаком на голове. Операционная маска была поднята на лоб, а сам доктор казался мрачным и очень утомленным.

— Где он? — спросила Шейла. — Как себя чувствует? Почему это заняло так много времени? — Голос ее звучал резко, в тоне полностью отсутствовала столь свойственная ей вежливость. — Вы говорили, что к этому времени он уже будет здесь.

— Прошу прощения, миссис Деймон, — сказал доктор. — Он сейчас в реанимации. Ваш супруг очень болен. Очень, очень болен.

— Что это должно означать?

— Операция оказалась более сложной, чем мы могли предполагать, — устало ответил Рогарт. — Умоляю, мадам, постарайтесь успокоиться. Возникли осложнения. Выяснилось, что язва прободная. В области прободения в результате инфекции возникло сильное воспаление, и ткань пришлось иссекать. По правде говоря, ваш муж должен был бы кричать от боли вот уже несколько дней…

— Кричать — не в его привычках.

— Стоицизм, согласно медицинским критериям, нельзя считать достоинством. Возникли осложнения, которых на более ранней фазе болезни легко удалось бы избежать. Произошло такое массивное кровотечение… да, очень массивное. — Его взгляд вильнул куда-то в сторону, а голос слегка упал. — Предвидеть подобное было невозможно. Сейчас мы делаем все, что в наших силах. Ваш супруг подключен к системе жизнеобеспечения. К аппарату искусственного дыхания. Мы вливаем ему кровь… Мне надо туда вернуться. Необходимо провести консилиум с доктором Зинфанделем и остальными медиками, присутствовавшими при операции. Есть признаки, указывающие на то, что кровотечение возобновилось. Нам только остается надеяться, что оно прекратится самостоятельно.

— А если не прекратится? — сказала Шейла, делая ударение на каждом слове.

— Чтобы получить ответ на этот вопрос, необходим консилиум. Мы не уверены, что он сможет выдержать еще одну операцию. Нам надо взвесить все варианты в надежде, что переливания крови окажется достаточно… Сейчас мы этим занимаемся.

— Сколько вливаний ему успели сделать? — спросил Оливер.

— Двенадцать.

— Великий боже! И вы все еще продолжаете?

— Это необходимо. Кровяное давление упало так резко… Вы должны понять. Героические меры…

— Я мало что понимаю в медицине, — произнес Оливер тоном таким же враждебным, как и Шейла, — но мой брат — хирург в клинике «Кедры Синая» в Лос-Анджелесе, и как-то он сказал мне, что многократные переливания таят в себе огромный риск.

Рогарт слабо улыбнулся. Присущее ему величие Папы Римского куда-то испарилось.

— Я согласен с вашим братом, — сказал он. — Однако, окажись он сейчас здесь, он, вне всякого сомнения, был бы вынужден прибегнуть к тем же мерам. Мне необходимо идти. Меня ждут… — С этими словами он направился к двери.

— Я хочу его видеть. — Шейла протянула руку и схватила доктора за локоть.

— В данный момент это абсолютно невозможно, миссис Деймон, — мягко произнес Рогарт. — С ним сейчас работают. Возможно, во второй половине дня, если вы придете в реанимационное отделение… Я ничего не могу обещать. Мне очень жаль… Это случается так часто… — Слова его звучали весьма туманно. — …Так часто. Ищешь одно… а находишь совсем иное. Такое сильное кровотечение… Доктор Зинфандель попробует улучить момент и спуститься к вам, чтобы рассказать, что там происходит.

— Он в сознании?

— Мы определенно этого не знаем, — пожал плечами доктор Рогарт и вышел из палаты.

Оливер обнял Шейлу за плечи и сказал:

— Роджер выкарабкается. Он сильный. Я его знаю.

— «Ваш супруг очень болен. Очень, очень болен», — повторила Шейла так же монотонно, как несколько минут назад произнес эти слова Рогарт. — Врачебная абракадабра. В переводе это означает: «Готовьтесь к тому, что он умрет. Причем скоро».

— Молчи, — попросил Оливер и поцеловал ее в лоб. — Я позвоню брату. Если кто и может сказать, что нам делать, так только он.

Деймон проснулся. А может, ему это всего лишь почудилось. Боли не было. «Все кончилось, — подумал он. — Я выкарабкался». Но он был не в постели. Он находился в каком-то очень похожем на крошечный театр месте. Задником чуть приподнятой сцены служил белоснежный экран. Деймон был совсем один. Во всяком случае, присутствия других людей в помещении он не чувствовал. Деймон даже не мог определить, сидит он, стоит или лежит. На залитом белым светом экране вдруг возникло какое-то изображение. Это была фотография доктора Рогарта в жемчужно-сером костюме. Под снимком загорелись титры: «Доктор Александр Рогарт представляет свой новый фильм «Смерть Роджера Деймона»».

Деймон был вне себя от ярости.

— Что за идиотская шутка? — спросил Деймон, а может, ему показалось, что он это сказал.

Затем экран постепенно погас, и Деймон осознал, что лежит, пересекая по диагонали крошечную театральную сцену. Рядом с ним на авансцене под тем же углом расположился Морис Фицджеральд. Рост их оказался не таким, как обычно, — оба были как бы вытянуты в длину. Они были молоды, и на них красовались вечерние костюмы.