Допустимые потери

— Кто знает? Все возможно. Думаю, мне стоит ему позвонить.

— А это еще зачем? — изумленно спросил Вайнштейн.

— Хотя бы для того, чтобы рассказать всю правду. Некоторые люди, вроде меня например, имеют привычку советоваться со своей совестью.

— Совесть — повесть, — нетерпеливо сказал Вайнштейн. — Что у нас сегодня? Йом Киппур? День Искупления для гоев? Если у парня было раньше желание тебя прикончить, то после твоего звонка оно возрастет десятикратно. У него и без этого проблем по горло. И для того чтобы удовлетворить свое безумное, эгоистическое представление о том, как покаявшийся соблазнитель должен себя вести, ты хочешь посадить ему на шею еще одну обезьяну. Кроме того, согласно твоей исповеди, даме к тому времени было больше двадцати лет, и она осознавала, что делает. И почему ты так уверен, что у нее тогда не было еще десятка парней вроде тебя?

— Такую возможность отрицать, естественно, нельзя, — ответил Деймон.

— Это гораздо больше, чем простая возможность. Сейчас леди, может быть, и ку-ку, но одиннадцать лет назад она была в лучшей форме. Ты сказал Шултеру, что я твой телохранитель. Боюсь, мне предстоит охранять не только твое тело, но и мозги.

Горячность Вайнштейна потрясла Деймона, но в то же время он слегка обиделся за издевательские комментарии по поводу его совести. Друг детства стал обвинителем, и на какое-то мгновение Деймон даже пожалел о том, что Вайнштейн его окликнул, когда он проезжал мимо лужайки, на которой бывший приятель занимался выравниванием клумбы.

— Ты рассуждаешь как коп, — сказал Деймон. — Если преступление не значится в уголовном кодексе, ты отворачиваешься и смотришь в другую сторону, даже если оно произошло у тебя под носом.

— Ты абсолютно прав, я рассуждаю как коп, — ответил Вайнштейн. — Если тебя замучила совесть, помоги сиротскому приюту. Или отправляйся к исповеди, признайся, что был грешником, обещай больше не грешить и брось десятку в ящик для сборов в пользу бедных. — В голосе Вайнштейна Деймон не уловил и намека на их детскую дружбу. — И еще. Как насчет твоей жены? Что она, по-твоему, скажет? «Добро пожаловать — я счастлива, что у тебя наконец есть семья…» Пора взрослеть, Роджер. Взрослеть. Ты и без этого по уши в дерьме. Не копай яму глубже.

— Ты слишком громко ораторствуешь, — сказал Деймон. — Люди уже оглядываются, чтобы узнать, о чем шум. Но, может быть, настанет время, когда ей придется все узнать.

— Надеюсь, подобный разговор с женой у тебя никогда не состоится. А если это и произойдет, то, будь добр, сделай так, чтобы я при этом не присутствовал.

Деймон и Вайнштейн, храня молчание, быстро шагали по улицам в сгущающихся городских сумерках. К тому времени, когда они добрались до Четырнадцатой, гнев Деймона существенно поутих. Покосившись на бывшего полицейского, он увидел, что тот упрямо хранит суровое выражение лица.

— Эй, бейсболист, — сказал Деймон, — мир, что ли?

В первый миг суровая мина на физиономии Вайнштейна никаких изменений не претерпела, но затем он улыбнулся и, потрепав Деймона по плечу, кивнул:

— Само собой, старый приятель.

Прежде чем уйти ужинать, Деймон оттащил книги в подвал и разобрал пластинки. Затем он повесил новую шубу Шейлы в стенной шкаф. Вайнштейн тем временем занимался проигрывателем. Он уже успел отрегулировать звукосниматель и теперь возился с акустическими колонками. Много времени это не заняло. Деймон налил себе виски и неторопливо потягивал напиток, наслаждаясь музыкой Бетховена.

Телефонный звонок раздался, когда концерт гения для фортепьяно, скрипки и виолончели близился к финалу. Деймон окаменел.

— Чего ждешь? — спросил Вайнштейн. — Отвечай.

Деймон отставил стакан, подошел к телефону и замер. Рука его бессильно повисла над аппаратом. Наконец он решился снять трубку:

— Слушаю.

— Это Оливер. Звоню лишь для того, чтобы сказать: я проиграл бы, согласившись на пари касательно Йейтса, — со смехом объявил Габриельсен. — Я все перерыл. В доме его нет. А ты, партнер, помимо всего прочего, оказывается, еще и старый мудрый психолог. Увидимся в понедельник. Желаю хорошо провести уик-энд. Утром мы едем к Хэмптонам, и я хочу тебя проинформировать, что блейзер совершит свой первый выход в свет.

Вайнштейн внимательно следил за Деймоном, а когда тот повесил трубку, спросил:

— Итак?..

— Это Оливер Габриельсен. Насчет книги.

— Послушай, Роджер, — обратился к нему Вайнштейн. — Я не буду отвечать на звонки. Если парень позвонит, то он не должен узнать, что в доме, кроме тебя, есть еще кто-то.

— Ты совершенно прав.

— И не стану снимать вторую трубку, чтобы он не услышал щелчка.

— Я ни за что до этого не додумался бы.

— У тебя другая специальность.

— Это точно. Но я быстро учусь.

— Плохо, — сказал Вайнштейн. — Остается надеяться, что в процессе обучения ты не зайдешь слишком далеко и не станешь, как я, постоянно всех подозревать. Где здесь кухня? Хочешь, я приготовлю ужин? После смерти жены я стал классным поваром.