Допустимые потери

Ему так и не представилась возможность обнять Фитцджеральда. Открыв следующим утром «Нью-Йорк таймс», он увидел на первой полосе портрет Мориса Фитцджеральда и под ним строки: «Морис Фитцджеральд, известный актер, карьера которого длилась более сорока лет, сначала на американской, а затем на английской сцене, стал жертвой сердечного приступа и скончался в ресторане, где у него был ленч с театральным продюсером мистером Натаном Брауном. Скорая помощь доставила его в больницу Леннокс Хилл, но но прибытии была констатирована смерть».

Деймон положил газету рядом со своей чашкой кофе и отсутствующим взглядом уставился на дом за окном. Затем опустил голову и закрыл руками глаза. Шейла, которая сидела за столом напротив, заметила по выражению его лица, что он серьезно потрясен.

— В чем дело, Роджер? — встревоженно спросила она. — С тобой все в порядке? Ты внезапно смертельно побледнел.

— Морис скончался как раз после того, как мы с ним увиделись вчера днем.

— Ох, бедняга, — сказала Шейла. Привстав, она взяла лежащую рядом с ним газету. Взглянув на некрупный заголовок в конце страницы, она прочитала несколько строк под ним. — Ему было всего шестьдесят пять, — сказала она.

— Мои годы, — сказал Деймон. — Время уходить.

— Не говори так!

Деймон чувствовал, что может разразиться рыданиями, с которыми не в силах совладать. Чтобы сдержать их, он позволил себе дикую шутку.

— Ну что ж, — сказал он, — Морис остался без хорошего обеда сегодня вечером.

Глава девятая

Явившись в офис, он первым делом извинился перед Оливером за вчерашнюю вспышку.

— У каждого есть право раз-другой дать волю своему раздражению, — смущенный извинениями, сказал Оливер. — Шейла была так взволнована, да и я, если говорить по правде. — Он по-детски улыбнулся Деймону. — Небольшой раскат грома очищает атмосферу.

— Ладно, — сказал Деймон. — Теперь Шейле все известно, то есть все, что известно мне, и в ежедневном бюллетене о состоянии дел в конторе больше нет необходимости. — Он сказал это без гнева, но Оливер понял его.

— Как скажете, босс, — ответил он. — Omerta, закон молчания, как они говорят на Сицилии. Закон молчания. Но если вам понадобится моя помощь…

— Спасибо, — сказал Деймон. — Все будет в порядке.

Деймон нашел номер телефона продюсера Натана Брауна и позвонил ему. Ему пришлось долго ожидать у телефона.

— Прошу прощения, что заставляю вас ждать, мистер Деймон, — сказала секретарша, когда он назвал себя. У нее был расстроенный голос, и казалось, она готова разразиться слезами. — В это утро… Звонят со всего мира. Можете себе представить, что у нас делается. Даю вам мистера Брауна.

На линии раздалось несколько щелчков, и появился мистер Браун.

— Последние его слова были о вас, — произнес он. — Морис сказал мне: «Как раз перед ленчем я встретил прекрасного старого друга. Это счастливое предзнаменование. Роджер Деймон, вы должны его знать…» И, прежде чем я успел ответить, он закачался на стуле, и это было просто ужасно. Я не успел броситься к нему на помощь, он рухнул на пол. В ресторане внезапно стало тихо, как в могиле, вероятно, официант вызвал скорую помощь, потому что ее сирена раздалась как будто через несколько секунд, хотя это было не так. Я потерял представление о времени. Врачи со скорой делали все, что могли, но все было тщетно, и они забрали его. Ужасная потеря для всех нас… Такой прекрасный, такой талантливый человек…

— Кто занимается похоронами? — По пути в контору Деймон с трудом сдерживал нервы и сейчас говорил подчеркнуто бесстрастно.

— Когда после больницы я пришел к себе, все уже было кончено, — сказал Браун. — Я решил рискнуть и набрал его номер в Лондоне. Ответила женщина. Я не знал, кто она, то ли жена, то ли родственница, и спросил ее об этом, она сказала, что друг Мориса, очень близкий друг, и что, как она знает, Морис хотел быть похороненным в Англии. Я записал ее имя. Сейчас скажу вам номер телефона. Возможно, вы захотите позвонить ей.

— Захочу. Так кто занимается похоронами?

— Я, — сказал Браун. — Во всяком случае, пытаюсь. Это так сложно. — Голос у него был усталый и растерянный. Он ждал, что начнутся репетиции, а вместо этого очутился перед упавшим занавесом, за которым скрывалась вечная ночь. — Не захотите ли вы взглянуть на тело? Оно в…

— Нет, — сказал Деймон.

Мысли о том, что Морис мертв, уже было более чем достаточно, он не хотел сталкиваться с холодным доказательством этого. Его друг ныне был воспоминанием, которое хранилось в тайниках памяти, он не мог представить себе, как можно в одиночестве ехать к той женщине, которая отвечала по телефону из его жилища в Лондоне и которой сейчас Морис, живший с ней, будет принадлежать целиком и полностью, так же, как ему целиком и полностью принадлежала память о женщине, давным-давно утонувшей в водах Ирландского моря. И слишком жестоко было бы заставить ее встречаться со старым американским другом, который может разрушить и уничтожить историю прошлой жизни покойного, которую она, возможно, и не хотела слышать.

— Вы не знаете, какой религии он придерживался? — спросил мистер Браун.