Допустимые потери

Постояв в задумчивости, он разыскал номер актерского профсоюза. Она должна быть у них в списках, и когда Деймон назовет себя, они будут знать, что он связан с театром, звонок его совершенно естественен, и дадут ему ее номер. Накручивая диск, он пробормотал: «Ну, не так уж это все естественно».

Понадобилось некоторое время, прежде чем разыскали человека, обладавшего необходимой информацией, но наконец трубку взяла женщина, которую он знал.

— Софи, — сказал он после того, как они обменялись приветствиями. — Я хотел бы связаться с актрисой по имени Мелани Дил. Один из моих авторов считает, что может использовать ее в пьесе, над которой он сейчас работает, — соврал он.

— Ох… — Наступила долгая пауза. — Мелани умерла три месяца назад. В Чикаго. Она поехала отдохнуть и попала в автомобильную аварию. Дорога была обледеневшей, а за рулем сидел пьяный актер. Простите. Мне очень жаль. Она была обаятельным юным созданием, и у нее было будущее. Мне ужасно жаль. Она была вашей приятельницей?

— Не совсем, — сказал Деймон. Чикаго, подумал он. Одно к одному. Он повесил трубку.

Глава двенадцатая

Он лежал на полу. Вокруг стоял запах пролитого пива, сигар и сигаретных окурков, слышался гул голосов, сверху на него смотрели встревоженные лица, и кто-то сказал:

— Не трогайте его, может, у него сломана шея.

На мгновение ему показалось, что он бредит и что надо извиниться перед теми, кто смотрит на него, но не мог выдавить из себя ни слова. Затем все вспомнил.

Когда он вернулся из телефонной будки к стойке, на которой оставил свой стакан и блокнот, рядом с ним ссорились два человека. Речь шла о каких-то деньгах, припомнил он. Затем один из них, тот, что был поменьше ростом, со сморщенным обезьяньим лицом, схватил со стойки бутылку пива и замахнулся ею на другого человека, который, прикрывая голову руками, с криком «Вор и подонок!» попытался спрятаться за Деймоном.

— Ну, ну, — сказал Деймон, инстинктивно хватая за руку мужчину с бутылкой, чтобы предотвратить драку. Мужчина яростно размахнулся и ударил бутылкой по лбу Деймона. Оглушенный, Деймон сделал шаг назад, но споткнулся и рухнул на пол.

Теплая и липкая жидкость заливала его глаза и рот. Он почувствовал соленый вкус. Сел. Лица над ним качнулись и поплыли к потолку.

— Со мной все в порядке, — сказал он, пытаясь вытереть глаза и рот, а затем, посмотрев на свою руку, увидел кровь и спокойно произнес: — Кровь агнца. Если вы ничего не имеете против…

Он был смущен, оказавшись в центре внимания всех этих незнакомых людей, которые зашли в бар, чтобы мирно пропустить рюмочку перед ленчем. Человек, ненавидевший сцены, он оказался главным героем и жертвой скандала. Чужие руки помогли ему подняться. Пришлось ухватиться за стойку, чтобы снова не упасть. Блокнот, увидел он, был во влажных кроваво-красных пятнах. Кровь агнца, запятнанная бумага — вот суть его жизни, алтарь для жертвоприношений. Баран, запутавшийся в кустах.

— Приятель, — сказал бармен, — вот тебе первый урок: никогда не лезь разнимать, когда в салуне начинается драка.

Деймон слабо улыбнулся.

— Я запомню. А где человек, который это сделал?

— Оба давно ушли, — сказал бармен. — Вполне достойные джентльмены. — В тоне его чувствовалось уважение. — Парень, который ударил тебя, оставил десятку, уходя. — Бармен показал бумажку. — Он сказал, что извиняется, потому что на самом деле хотел прикончить другого. Оба они были вполне прилично одеты. В наше время ни в чем нельзя разобраться.

Из кухни вышла женщина с аптечкой первой помощи.

— Вам бы лучше сесть, мистер, — сказала она. — Давайте я промою вам рану.

Прежде чем она отвела его к стулу, он бросил на себя еще один взгляд в то зеркало за стойкой бара. На него в упор смотрел тот же призрак. Зеркало было слишком мутным, чтобы показать кровь.

Он тяжело опустился на стул, а женщина стала промывать его лоб мокрой тряпочкой, от которой рану саднило, но шум голосов стих, и все вернулись к своим стаканам.

— Не так страшно, — сказала женщина. Она была толстой, чернокожей, и от нее пахло подгоревшим маслом, но ее руки, когда она возилась с ним, были мягкими и уверенными. Как руки Шейлы в больнице, подумал он. — Благодарение Господу, что бутылка не разбилась, — сказала она. — Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, — ответил Деймон. Он в самом деле не чувствовал ничего особенного, не считая того, что комната вокруг него слегка покачивалась и, прорываясь сквозь гул в ушах, все время звучало слово «Чикаго». Он никогда раньше не был в нокауте. Подумал, что это не такое уж неприятное ощущение. Теперь ему казалось, что он падает с большой высоты. Это тоже было, скорое, эйфорическим ощущением. В первый же раз я получил все сразу, подумал он, чувствуя благодарность и к этим нежным рукам, и к мокрой марле, вытиравшей его лоб, рот и глаза.

— С вами все в порядке, радость моя, — сказала женщина, приклеивая пластырем небольшую повязку. — Хотя боюсь, что с вашей одеждой сделать я ничего не смогу. Так что позвоните вашей жене и предупредите ее, что будете выглядеть несколько иначе, чем когда утром выходили из дому.