Дорога через безмолвие

По всей видимости, к этому сроку экспедиция распалась на два лагеря: одним, как Уиллсу, нравилась решительность Берка, другие считали его действия скоропалительными и непродуманными. В первую группу входили главным образом молодые люди, которым импонировал Берк и которые охотно прощали ему взбалмошный характер. Зато Ленделс и люди постарше не считали возможным потакать Берку. Им не нравилось, когда с ними обращались как со школьниками или новобранцами; они не желали мириться со вспыльчивостью руководителя, который мог быть мил и любезен, а в следующую секунду вдруг разразиться бранью. Для них ирландское донкихотство Берка представлялось проявлением высокомерия и неуравновешенности. Так, хирург Беклер, воспитанный в традициях немецкого порядка, весьма тревожился за судьбу экспедиции, которой предстояло оказаться в полном отрыве от цивилизации под началом столь неуравновешенного руководителя.

Впрочем, будучи, как и Людвиг Беккер, человеком мягким и податливым, он никогда бы по собственной воле не решился на откровенное непослушание. Немалую роль играло и то обстоятельство, что оба были немцами и составляли в группе явное меньшинство. Ленделс же считал, что он ни в чем не уступает Берку; современники описывают его как человека крепкого сложения с упрямым, хмурым взглядом; когда Берк повышал на него голос, он тут же огрызался.

Скандалы следовали один за другим, и было ясно, что долго так продолжаться не может. Развязка наступила в Кинчеге — далеком овцеводческом селении на Дарлинге, милях в шести от Менинди. Каким-то непонятным образом стригали овец с фермы то ли купили у Ленделса, то ли просто стащили солидную часть «верблюжьего» рома. Последовал пьяный дебош, в котором приняли участие и кое-кто из экспедиционных помощников. Берк решил, что с него хватит: уцелевший запас рома приказано было оставить на месте, отныне ни одному участнику похода не дозволялось иметь при себе ни капли спиртного.

Вслед за тем у руководителя вышел очередной разговор в повышенных тонах с Ленделсом по поводу переправы верблюдов через Дарлинг, и тот написал прошение об отставке. Берк не стал его удерживать. Ленделс верхом отправился в Мельбурн. Доктор Беклер заявил, что он тоже уезжает в знак протеста против дурного обращения Берка со своим заместителем; правда, потом хирург согласился остаться до прибытия замены из Мельбурна. Берк, по отзывам очевидцев, был очень удручен бесконечными склоками и денежными проблемами. Грозное лето стояло уже на пороге, а обоз безнадежно отстал.

Менинди на языке местных аборигенов значит «много воды». Это место открыл в свое время путешественник Митчелл. В 1845 году, как мы помним, тут находился базовый лагерь Стерта, откуда он предпринял попытку пробиться в центр континента. Дарлинг распадается здесь на ряд протоков, образуя цепь озер и болот, не пересыхающих круглый год, а главное русло остается, судоходным на всем пути до впадения в Муррей. Кстати, один из колесных пароходов капитана Кейделла доставил в Менинди груз продовольствия в тот самый день, когда Берк добрался до поселка. К северу от него: расстилается скрэб, но на озерах растут могучие вековые деревья, а на пастбищах всегда есть корм для овец и коров.

Это не совсем оазис — окружающая местность куда плодородней пустыни, тем не менее Менинди кажется блаженным убежищем от изнурительной жары. В известном смысле это граница. В сухом, прозрачном воздухе над водой кружат чайки и стаи других водоплавающих; 40° в тени в этих краях — обычное дело. На закате озера начинают искриться голубоватыми бликами, на фоне ярко-оранжевых берегов вдруг возникнет четкий силуэт кенгуру, а на песчаных отмелях замаячат тени опускающихся на ночевку пеликанов. Грозы и свирепые песчаные бури случаются нечасто, обычно здесь царит полный покой.

В октябре 1860 года, ко времени прибытия Берка, Менинди оставался аванпостом: дальше к центру континента не было никаких поселений. В тени деревьев стояли несколько наспех сколоченных хибар и пивная некоего Томаса Пейна, а возле причала для речных пароходов — лавка, принадлежавшая компании капитана Кейделла. На окраине ютились три-четыре семьи аборигенов, которым перепадала кое-какая работа на ферме или в качестве проводников. Менинди выглядела временным пристанищем, жители поселка постоянно менялись, отправляясь на поиски новых пастбищ, новых озер и рек; местные новости и сплетни касались в основном тех, кто «в пути», — оставшиеся горячо обсуждали, далеко ли им удалось уйти, что с ними случится в дороге и как скоро они вернутся. Каждого вновь прибывшего и его поклажу внимательно разглядывали, громко комментируя, а возвращавшихся «оттуда» засыпали градом вопросов о том, что он видел, чем кончились встречи с аборигенами, каким маршрутом он двигался и, главное, есть ли дальше вода. Естественно, более удобного места для базового лагеря было не найти, и Берк расположился здесь в ожидании мучительно медленно тянувшегося обоза.