Дорога через безмолвие

Но Куперс-Крик — своенравный поток, известный своей переменчивостью и непредсказуемостью. В год выпадения обильных дождей по руслу с грохотом проносится бурный поток, волоча рухнувшие стволы, щебень, обломки; земля на десятки миль оказывается залитой паводком, над водой торчат лишь верхушки деревьев. Но такое случается раз в десять лет, не чаще. Обычно же крик распадается на множество проток, бегущих во всех направлениях, хотя основная масса течет на юго-запад; вскоре они пересыхают, образуя в районе устья цепь пойменных озер и стариц. Вода в водоемах, как правило, бурого цвета, мутная, тем не менее пригодна для питья. В жаркие дни она кажется прохладной, а в бочагах на глубине водится крупная рыба. По вечерам на поверхность выбираются маленькие черепахи, но при малейшем всплеске мгновенно ныряют обратно; кроны окрестных деревьев облюбовали визгливые какаду. Берега проток, местами поднимающиеся над водой на 6 метров, изборождены горизонтальными линиями, соответствующими уровням убывания воды. Каждый рукав обрамлен пышными деревцами и тростниковыми зарослями, на которых с удовольствием отдыхает глаз после долгого знойного дня.

Но удовольствие продолжается недолго. По мере приближения Куперс-Крика к озеру Эйр водоемы мелеют, обнажается песчаное или каменистое русло. Протоки иссякают, теряются среди песчаных дюн огромной безводной равнины; изредка где-то сверкнет скромное зеркало воды, к которой жмутся низкорослые колючие кустарники. Пустыня кажется вымершей; сюда не забегают даже собаки динго, почти не увидишь птиц, разве что высоко в небе клинохвостого орла или прыгающую по земле за кузнечиками ржанку. Эту пустыню не назовешь зловещей — здесь много ярких красок, она дает ощущение захватывающего простора, но под безжалостным солнцем время тянется бесконечно медленно, и дневные часы протекают в апатии и оцепенении; путешественнику хочется лишь одного — спрятаться в тень. Бывают, конечно, дни, когда на небе появляются тучки, и тогда, пробиваясь сквозь них, заходящее солнце окрашивает все вокруг в огненно-красный цвет. Но в этот момент назойливые мухи набрасываются на вас с удвоенной силой, а миллионы ползающих и летающих насекомых заполняют душное безветренное пространство. К тому же чаще всего дождь так и не собирается…

Стоял конец апреля, начало зимы, и жара спала; троим путникам приходилось уже терпеть ночной холод. Тот год не был исключением — на Куперс-Крике не случилось большого паводка, тем не менее в бочагах еще оставалась вода. Сейчас им предстояло покинуть пойму и добираться через пустыню до плодородной области вокруг Маунт-Хоуплеса в 150 милях к юго-западу.

К этому моменту они находились в районе нынешнего населенного пункта Иннаминка; за шестнадцать лет до них здесь несколько раз проходил Стерт, первооткрыватель Куперс-Крика. Правда, у Стерта имелись крепкие лошади и достаточный запас провизии, а базовый лагерь находился в Форт-Грее, куда он мог легко вернуться. И, главное, за плечами у него лежал куда меньший путь, чем у Берка и его спутников.

Мы можем представить себе, как трое людей медленно бредут вдоль рукавов Куперс-Крика, заглядывая в каждую протоку и неизменно убеждаясь, что она суха; как они идут гуськом между застывшими стволами белых эвкалиптов и над головами у них гудят рои мух; они почти не разговаривают, каждый сосредоточен на своих ощущениях — сапоги трут ноги, раны и порезы не заживают, усталость камнем наваливается на плечи; вокруг — ни единого звука, кроме поскрипывания вьючных седел с тюками. Им приходилось постоянно быть начеку; внимательно следить за полетом птиц (как это делал Стерт), за появлением аборигенов и еще друг за Другом. Судя по всему, они не ссорились, не раздражались и уж тем более не впадали в истерику. Одни среди равнодушной природы, чужие во враждебном человеку мире, они понимали, что здесь можно выжить, лишь поддерживая друг друга. Берк был гораздо старше своих спутников — на тринадцать лет старше Уиллса и на восемнадцать — Кинга, но он ни в чем не уступал им, и оба целиком и полностью признавали его авторитет руководителя. Берн принимал решения, касавшиеся всех практических вещей — какое выбрать направление, когда остановиться, где сделать привал и тому подобное. С наступлением сумерек они располагались на ночлег; разворачивали походные постели прямо на земле, а вставали еще затемно, чтобы успеть пройти часть маршрута при свете луны, когда прохладно и не докучают мухи.