Дорога через безмолвие

Первым увидел его картограф экспедиции Уэлч. Когда отряд Хоуита продолжил путь по течению крика, Уэлч задержался, чтобы еще раз внимательно осмотреть местность; примерно через полчаса на берег высыпала толпа аборигенов. Неожиданно, рассказывает Уэлч, его лошадь Пигги рванулась в их сторону. Те кинулись врассыпную; на месте осталась «одна-единственная фигура, похожая на пугало в лохмотьях и разодранной шляпе. Не сумев сдержать лошадь, я проскочил мимо. Существо пошатнулось и, молитвенно сложив руки, рухнуло наземь. Рыхлый песок помог мне сладить с Пигги; обернувшись, я увидел, что человек слегка приподнялся. Быстро соскочив с лошади, я подбежал к нему и страшно волнуясь, спросил:

— Боже праведный, кто вы?

Он ответил: «Я Кинг, сэр».

В тот миг я даже не понял, что передо мной — тот, кого мы ищем; имя Кинга, одного из рядовых участников экспедиции, было мне незнакомо.

— Кинг? — повторил я.

— Да, — ответил он, — последний оставшийся в живых из всей экспедиции.

— Что? Экспедиции Берка?

— Да.

— А где Берк и Уиллс?

— Умерли. Оба давно уже умерли.

И он снова упал».

Уэлч выстрелил в воздух, подзывая остальных. Первым прискакал Хоуит. Кинг что-то еще говорил, но слов они разобрать не могли. Вид у Кинга был страшный: кожа дочерна обгорела, он почти потерял рассудок от голода и одиночества. «Несчастный был похож на тень, — пишет Хоуит, — и если бы не остатки одежды, его невозможно было принять за цивилизованного человека. Он настолько ослаб, что с трудом понимал наши слова. Все аборигены собрались вокруг, уселись на земле и смотрели на происходящее с нескрываемым восторгом».

Хоуит немедленно разбил лагерь на берегу крика, и Кинга перенесли в палатку. Ухаживавший за ним д-р Уилер позднее утверждал, что, не найди они Кинга, он не протянул бы и нескольких дней. Оголодавший Кинг, плача, просил есть, но д-р Уилер держал его на легкой диете — рис, сахар и масло. Уже на следующее утро Кингу стало лучше, постепенно он рассказывал все новые и новые подробности о случившемся. Хоуит, сидя рядом, мелким почерком записывал услышанное, втайне опасаясь, что больной умрет, не дорассказав все до конца. Слушая Кинга, Браге приходил в ужас. Благодаря прилежным записям Хоуита и дневникам Уиллса (их рыскали в его могиле дна дня спустя) стало возможным восстановить подробности последних недель жизни путешественников на Куперс-Крике.

Но словам Кинга, в начале июня во время отсутствия Уиллса у них начались нелады с аборигенами. Они по-прежнему вели себя дружелюбно, каждый день угощали рыбой, но в ответ ждали, что белые поделятся с ними своими «сокровищами». Берк соорудил шалаш, где хранил патроны и немногие оставшиеся вещи.

«Один из туземцев, — рассказывал Кинг, — забрался в шалаш, схватил кусок клеенки и пустился наутек. Берк, увидев это, побежал за ним, но, поняв, что не догонит, выстрелил в воздух из револьвера, и тогда испуганный туземец бросил клеенку. Меня в это время туземцы уговаривали пойти в стойбище отведать рыбы; я отказался, поскольку г-на Берка не было, и я опасался, что они утащат все наши вещи. Тогда один из них взял бумеранг и положил его мне на плечо. Я подумал, что они хотят запугать меня, поэтому вытащил из шалаша ружье; они убежали. Когда г-н Берк вернулся, я рассказал ему все.

Поздно вечером туземцы снова явились с рыбой и стали кричать «Белые!» Г-н Берк вышел к ним с револьвером. Возле шалаша столпилось все племя, мужчины были разукрашены, а двое держали маленькие корзинки с рыбой. Г-н Берк двинулся им навстречу, они попытались окружить его, но он ударом выбил у них из рук корзинки и велел мне стрелять. Я выстрелил, и они разбежались. Мы собрали валявшуюся на земле рыбу, она оказалась уже изжаренной. Г-н Берк решил не выказывать дружелюбие, опасаясь, что иначе мы от них не избавимся».

Удивительная реакция — ведь потерявшиеся путешественники не могли прожить без помощи аборигенов. У Уиллса на этот счет не было никаких сомнений, о чем он недвусмысленно заявил Берку по возвращении. И не только заявил, но и пошел на стоянку мириться. Кинг рассказывает, что аборигены держались «очень приветливо и дружелюбно. Они оставили Уиллса на два дня, а затем жестами дали понять, чтобы он уходил. Он вернулся, поведал нам обо всем и на следующий день опять пошел в лагерь. Его накормили и снова стали прогонять. Он сделал вид, что не понимает. Тогда они показали ему жестами, что уходят вверх по крику, а нам следует двигаться вниз. Собрав свой скарб, они покинули стоянку, дав Уиллсу немного нарду для нас».

В начале июня, кажется, 5 числа (Кинг путал даты) шалаш сгорел со всеми запасами. Берк развел по соседству костер и жарил рыбу, как вдруг поднялся сильный ветер; искры посыпались на сухие ветки, и шалаш вспыхнул факелом. В мгновение ока нехитрое сооружение превратилось в пепел; удалось спасти лишь одно ружье и револьвер.