Дорога домой

— Сам для начала успокойся. Вон в душ холодный сходи, говорят, очень помогает!

И он разжал объятия. Отступил. И так неуютно сразу стало. Я ведь хоть и брыкалась, но не хотела, чтобы он отпускал. А он… наверное, последнее замечание все же было лишним.

— Вот как… — холодным безжизненным тоном произнес блондин и губы сердито поджал. — Что ж, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением. И не беспокойся, с этого момента буду вести себя максимально сдержанно.

Ну вот, начинается. Теперь он обиделся… Что ж за вечер такой?

В общем, в таверну мы вошли оба сердитые и угрюмые. Стаська с Дором уже устроились за одним из столиков в компании двух шумных бородатых гномов. Сестрица весело махнула рукой, подзывая присоединиться к их компании. Я остервенело плюхнулась на свободный стул, и один из бородачей, глянув на мою мрачную физиономию, тут же выставил мне под нос здоровенную кружку сидра. Ну, я с досады ее и осушила. Вот прям залпом.

— Люб, не налегай… — Предостерегающий голос Фауста раздался над самым ухом, и он неторопливо опустился на соседний стул.

От предложенной выпивки блондин отчего-то отказался. Взял со стола книгу в кожаной обложке, заменявшую здесь меню, и стал сосредоточенно изучать, листая плотные потертые страницы.

Передо мной тем временем выставили новую кружку, и я сразу вцепилась в нее обеими руками. Фауст бросил на меня косой взгляд, но ничего не сказал, продолжая изучать ассортимент таверны. Потом тяжко вздохнул и резко захлопнул меню. Видимо, на придирчивый вкус феникса там ничего не нашлось.

— Слушай, Дор, а напитки не из… меню тут у кого можно спросить? — поинтересовался Фауст, и Дор, удивленно выгнув рыжую бровь, указал ему на такого же рыжего вихрастого гремлина, суетящегося за стойкой.

— Я сейчас. — Феникс поднялся из-за стола и направился в указанном направлении.

Избавившись от назойливого внимания, прилипла к нежно сжимаемой в руках кружечке, ощущая, как приятное тепло расползается по организму, согревает и дурные мысли сами собой выветриваются из головы.

— Лу, вы чего, поссорились, что ли? — Ко мне придвинулась любопытная Стаська и, заглядывая в лицо, стала выспрашивать подробности сегодняшнего вечера.

— Да нет, все хорошо, — махнула рукой, и вправду чувствуя, что уже все хорошо. Тепло так, и тело легкое-легкое, и голова немного туманная. Приятно туманная.

— Луууу. — Голос Стаськи понизился до заговорщического шепота. — А вы чего с блондинчиком на фейерверке делали?

— Чего-чего? Салют смотрели. Мотыльков ловили.

— А потом? — протянула сестричка, еще сильнее подавшись вперед.

— Когда потом?

— Ну, когда свет выключили… — подмигнула малявка.

— Аааа… нуууу… — отвела глаза я, понимая, в какую сторону клонит младшенькая.

Сразу вспомнился поцелуй в темноте. Его горячее дыхание, руки нежные, глаза, мерцающие в темноте. Блин, может, я зря отказалась в номер подняться?

Решительно тряхнула головой. Нет, один поцелуй еще не повод для постели. И вообще, Орловы так просто не даются. Не заслужил пока, вот!

— А ты желание загадала? — меж тем продолжала допытываться сестричка.

— Какое желание?

— Ну как же? Когда свет выключили. Желание надо было загадывать, как у нас на Новый год! — широко улыбнулась мелкая, а я недоуменно глянула на Дора.

— Ага, надо было. Мы называем это минутой Великого Перелома. Время, когда меняется рисунок небосклона и Трехпалый Лучник уступает место Звездной Танцовщице. А священный Обсидиан наливается свежим огнем, открывая новый сезон испытаний, — нараспев проговорил Дор. — Фауст что, тебе не рассказал?

— Неа… — растерянно покачала головой, а про себя подумала, что надо будет блондину это припомнить. Лишил меня желания, вот же гад!

Хотя, с другой стороны… Вот что бы я пожелала? Наверняка именно то, что он в эту минуту Перелома и проделал. Считай, желание сразу исполнил. Но все равно, при случае припомню! Чисто из вредности.

Твердо на том порешив, я скрепила намерение очередным большим глотком сидра. А потом еще одним… и кружка как-то быстро опустела. А на ее месте вновь появилась полная. Прям чудеса.

А потом вдруг вернулся Фауст. Тоже с кружкой. Здоровенной такой, глиняной, с объёмными рисунками по бортику. Красииииво. Почему-то захотелось эти рисунки рассмотреть, и я потянулась к его напитку.

— Люба, не трожь! — Дотянуться до кружечки мне так и не дали, стремительно отставив ее в сторону.

Пахло оттуда, кстати, весьма своеобразно. Какими-то терпкими травами вперемешку с древесной корой и хмелем. Убойный запашок. И, разумеется, пробовать сие пойло я не намеревалась, но блондин, видимо, думал иначе.

— Тебе что, своего мало? — И, оглядев ряд пустых кружек, нравоучительным тоном заметил: — По-моему, кому-то уже хватит.

— Кому? — глянула на него ну совершенно непонимающим взглядом.

— Тебе! — жестко произнес феникс и попытался вырвать у меня бережно сжимаемый сидр.

Расставаться с полюбившейся выпивкой я не желала, но мужчина оказался сильней и все-таки выдернул кружку у меня из рук. При этом часть сидра расплескалась Фаусту на брюки, и он витиевато ругнулся, смахивая пенные капли.