Дорога домой

— И как напилась вчера, не помнишь? И как частушки похабные пела? И как домогалась меня полночи, тоже не помнишь?

Вот зря я глоток в этот момент сделала. Вода фонтаном выплеснулась наружу, а я судорожно закашлялась.

— Я… Что?! — не поверила своим ушам. Сидр и частушки вчера точно были, правда, я бы не сказала, что похабные, так с намеком, да и только. Но вот последнее…

— Домогалась меня, — услужливо повторил феникс.

— И что конкретно я… делала?

Нет, ну мало ли, у нас понятия о домогательстве разные, и на самом деле все ограничилось невинными дружескими обнимашками и поцелуйчиками в носик.

— Тебе в подробностях рассказать или так… в общих чертах? — вопросительно выгнул бровь Фауст.

— В общих, — проблеяла я, решив поберечь собственные нервы.

— Сначала ты мне на шею вешалась, потом целоваться полезла, — стал методично перечислять объект моих якобы домогательств, — потом стащила рубашку, следом взялась за штаны… И у тебя почти получилось! — с каким-то странным выражением на лице усмехнулся мужчина.

— И что, ты не мог меня остановить?! — всерьез возмутилась я.

— Ну, ты вообще-то сильная! — как-то обвинительно кинул Фауст. — По заду вчера меня так шлепнула, что до сих пор отпечаток пятерни виден.

От такого заявления у меня натурально отвисла челюсть, а блондин предложил:

— Показать?

— Нет, не надо. Я тебе на слово верю, — тяжко вздохнула я и обвела взглядом свой неподобающий костюм. — А меня кто раздел?

— Сама, — последовал ожидаемый ответ. — А сорочку я на тебя уже под утро напялил.

Челюсть повторно повстречалась с полом. Погодите… То есть… Я что, совсем-совсем разделась?

Феникс на мой красноречивый взгляд несколько раз кивнул. И улыбочка у него такая пошленькая вышла, что мне инстинктивно захотелось прикрыться. А лучше одеться. Но сначала надо было выяснить главный вопрос, особенно в свете того, что у меня ныло все тело.

— И что… эммм… между нами было? — запинаясь, спросила я, уже заблаговременно страшась ответа.

— Ничего.

Нда… Коротко и очень информативно.

— Совсем-совсем ничего? — решила уточнить я.

— Я тебя не тронул, если ты об этом, — хмыкнул Фауст и вновь вернулся к окну. — Я вчера, в отличие от некоторых, был в своем уме, во вполне вменяемом и даже трезвом состоянии, — похвастался блондин. — Хотя ты просила… Нет, ты просто умоляла взять тебя! На кровати, на полу и даже на подоконнике предлагала.

— Неправда… — смутилась я.

— Правда-правда! — и не думал щадить меня этот безжалостный тип.

— И чего ж ты не взял?!

На смену смущению как-то быстро пришло негодование. Причем злое такое. Я ничего не помню. А он сидит тут, ухмыляется и небылицы мне какие-то рассказывает. А сам такой весь благородный, воспитанный и вообще — сама сдержанность.

— Я же сказал! У меня, в отличие от некоторых, голова была на месте! — только укрепил мое мнение этот мистер Порядочность.

Я обдумала ситуацию, взвесила все в своей больной головушке, вспомнила, как обычно блондин реагировал на мои даже совсем невинные прикосновения, и предложения его неприличные тоже вспомнила и исходя из всего этого сделала весьма неутешительные выводы…

— Погоди… то есть я совсем разделась, почти раздела тебя, умоляла меня… того… взять, а ты не стал? — на всякий случай еще раз уточнила я.

— Ну да…

Кажется, Фауст не понимал, куда я клоню. А вот я окончательно уверилась в своих догадках.

— Фауст… Ты не обижайся только. Я тебя задеть не хочу… — старалась говорить как можно мягче и сочувствия в голос добавила неподдельного. Все-таки узнавать о себе такие вещи всегда тяжело. — Но ты и правда фригидный… Или того… импотент, — прошептала страшное слово, уже заранее опасаясь последствий.

Реакция у блондина была предсказуемой. Он тут же ощерился, весь напрягся, кулаки сжал. На скулах проступили желваки, а глаза потемнели от гнева.

— Чего? — угрожающе прорычал феникс.

— Ну не злись… — все так же мягко продолжала я. — Ты сам посуди: раньше у тебя от одной только моей близости дыхание учащалось. Да ты и сам говорил, что хочешь. — Да, пусть знает, что я все-все подмечаю и, что примечательно, запоминаю. — А сейчас я голая на тебя вешалась, и хоть бы хны! Никакой реакции!

— То есть я, по-твоему, должен был воспользоваться ситуацией? — все так же рычал Фауст, сверкая молниями из глаз. — И ты была бы счастлива?

— Ну, не то чтобы счастлива… — честно призналась я. — Но любой нормальный мужик бы так и поступил.

Ну, серьезно ведь. Добрая половина моих подружек невинности именно так и лишились. Все-таки алкоголь раскрепощает. Да и страхи уходят, а первый раз это всегда хоть немного, но страшно.

Я, конечно, не одобряю таких методов. Хотя… может, оно было бы и к лучшему, если бы все уже случилось. Вот только… воспоминания я бы предпочла оставить.

— А я, значит, ненормальный?

— Не знаю… — решила не быть столь категоричной. Он и так злой, еще чуть-чуть, и взорвется. — Может, тебе к врачу какому обратиться…