Дорога домой или Цена престола

Жеребец, отбежав на приличное расстояние, остановился и тревожно шевелил ушами, прислушиваясь, готовый в любой момент дать деру.

— Ловить? — в ужасе произнес Джоф одними губами.

— Благие намерения тебя погубят, — пробормотал Гэбриэл себе под нос и вернулся в седло. — Двигайтесь, догоню.

Генти слабо кивнул и снова побрел в указанном направлении, все еще держась за бок. Принцесса последовала за ним.

— А ты ломал ребра? — жалобно спросил Джоф, пока Гэбриэл накладывал ему тугую повязку.

Они расположились на небольшой поляне и развели костер. Невдалеке журчал ручей. Темнело.

Эрилин ушла к воде, устав слушать причитания Генти и увела с собой коней, которых следовало напоить.

Как ни странно, избалованная и выросшая во дворце принцесса вела себя гораздо мужественнее Джофа, который устроил настоящую трагедию из-за пары треснувших костей.

— Руки, ноги, ребра, — ответил Гэбриэл. — Говорю же, ерунда.

— Бо-о-ольно, — снова заныл Генти.

— Если ты чувствуешь боль, значит, ты жив, — отозвался Гэбриэл. — А если ты жив, остальное ерунда.

— Я мог остаться калекой, — не унимался Джоф. — Или вообще сломать шею.

Гэбриэл равнодушно пожал плечами:

— Мог.

Он никогда не придавал большого внимания физической боли, тело — это всего лишь тело, рано или поздно оно перестанет функционировать, и с этим ничего не поделаешь. Куда важнее, как ты умрешь: достойно или как трусливый слюнтяй.

— Готово, — провозгласил Гэбриэл, завязав фиксирующий узел на повязке.

— Спасибо, — вздохнул Джоф, у него были жалобные глаза больного щенка. — Теперь я буду вас тормозить.

Гэбриэл фыркнул.

— Только попробуй, — его тон прозвучал достаточно угрожающе, чтобы мальчишка поежился. То-то же.

— Я не хотел, — Генти окончательно повесил нос.

Да уж, эффект получился не тот, который он хотел. Извинений нам точно не нужно. Парень теперь разве что не хлюпал носом.

Гэбриэл подкинул в костер несколько сухих веток и присел на траву напротив Генти. Джоф прятал глаза.

— Ты, что, правда, меня боишься? — изумился Гэбриэл. — Тогда что ты здесь делаешь? Я понимаю, принцесса, ей нужно в Сарану, мне нужно в Сарану, нам по пути. Но что тебе там нужно?

— А куда мне идти? — Генти, наконец, поднял глаза, в них был вызов. Вот только кому? Ему? Самому себе?

Гэбриэл пошевелил костер длинной веткой, несколько минут он просто вглядывался в огонь, не произнося ни слова. Что он мог посоветовать? Он и сам не имел конечной цели. Его жизнь была одним нескончаемым путешествием, одно задание сменяло другое, одно королевство следующее, а впереди только дорога.

— Сколько тебе? Семнадцать? — заговорил он снова. Джоф кивнул. — Ты просто должен понять, чего ты хочешь. Ты можешь остаться в любой деревне или городе по дороге и поселиться там.

— А до того времени, как я решу... э-э... остаться, я могу путешествовать с вами?

В его глазах была мольба и что-то еще. Надежда?

Гэбриэл нахмурился. Больше всего на свете он не хотел, чтобы кто-то зависел от него. Человек, который сам давно ни на что не надеется, не может дарить надежду другим.

Он решил быть откровенным:

— Не обманывайся насчет меня. Я не добрый дядюшка. Пока нам по пути, я готов помогать тебе, хотя бы потому, что мне это ничего не стоит. Но не питай иллюзий на мой счет.

Джоф поджал губы и обиженно засопел.

Гэбриэл поднялся и решил проверить, как там принцесса. Что-то ее давно не было слышно, и это уже само по себе подозрительно. Уже окончательно стемнело, и продолжать путь сегодня не имело никакого смысла.

Эрилин обнаружилась на берегу. Она привязала коней, а сама присела у самой воды, положив голову на колени.

На этот раз Гэбриэл намеренно наступил на ветку, которая громко хрустнула под ногами. Его беззвучное появление все время пугало принцессу, и он решил, ради разнообразия, заранее предупредить ее о своем приближении.

Эрилин вскинула голову.

— Как Джоф? — поинтересовалась она.

— Жить будет. Просто хнычет и жалуется.

Эрилин снисходительно улыбнулась, а потом неожиданно призналась:

— Когда я была маленькой, я все время откуда-нибудь падала, разбивала руки и ноги, ломала пальцы, — она прикоснулась к еле заметному тонкому шраму под бровью, — один раз даже чуть было не высадила себе глаз. Вот была бы умора: принцесса без глаза!

— Хочешь сказать, что и тогда не жаловалась, как Джоф?

— Шутишь! Весь дворец становился с ног на голову в попытке меня успокоить, — она вдруг рассмеялась. — Это было так весело, — а потом погрустнела. — Так больше никогда не будет...

Гэбриэл погладил своего коня, подумав, что пора бы дать тому имя, а потом присел недалеко от принцессы на камни, достаточно близко, чтобы можно было разговаривать негромко, но и не настолько рядом, чтобы смутить ее.

— У тебя остались воспоминания, — сказал он. — Это важно.

— Ты так говоришь, будто у тебя самого нет хороших воспоминаний о детстве.

Гэбриэл на мгновение задумался. Вереница мучительных лет обучения в школе сатанидов промелькнула перед глазами.

— Ну, почему же, — ответил он. — Хорошие воспоминания есть у всех.

Они замолчали. Журчащая вода действовала успокаивающе.