Дорога горы

Наконец, Бен-Цион понял, что свернул не туда. Решил не возвращаться к развилке, а сократить путь, поднявшись на перевал. «Нет худа без добра», – думал караванщик. Он знал, что местные жители часто подстерегают путников в засаде на горных склонах вокруг двух лежащие рядом долин Шхем и Тирца. Еще в Шилоахе он раздал погонщикам мечи, а сам повесил через плечо лук и колчан со стрелами. Как назло, дорога сейчас была безлюдной: ни попутных караванов, ни встречных – время-то позднее. Да и костров что-то не видно – кто же будет ночевать в поле, когда Шхем рядом? «Если местные нападут, – тревожно думал он, – надежда только на деньги. Повезет, если сумеем откупиться». Теперь затеплилась надежда: вряд ли грабители узнают о хитром маневре орхи.

С дороги вверх уходил утоптанный скотом прогон. Орха начала медленно подниматься к седловине. Узкая колея вилась по скалистому косогору, гравийные склоны которого поросли кустиками метельника. Бен-Цион и Иешуа шли по краю дороги, отсекая животных от обрыва. Оба напряженно всматривались в непроглядную темень перед собой. Скалы нависают, закрывают луну – ни зги не видно. А факел не зажжёшь – враз заметят. Хорошо хоть туман накрыл пропасть: висит молочной рекой, повторяя рельеф ущелья. В хвосте каравана верхом на Переде тащился некстати задремавший Эзра.

Впереди показалась вертикальная стенка: дорога петлей огибала каменную глыбу, перегородившую путь. Внезапно послышалось протяжное мычание, и из-за поворота выкатилась запряженная волами повозка. Возница не ожидал встретить кого-либо на перевале в такой поздний час, поэтому беспечно ехал посередине серпантина – так безопасней. Бен-Цион и Иешуа успели прижаться к скале. Но шедшие за ними мулы сбились в кучу и бестолково заметались, толкая друг друга тюками. Один из них больно укусил Переда. Не ожидавший нападения мул рванулся в сторону. Проснувшийся Эзра, чтобы не упасть, натянул поводья. Перед присел на задние ноги и вместе с наездником повалился в сторону обрыва.

Все смешалось на дороге. Крестьянин орал на волов, дергая постромки. Мулы беспорядочно топтались, взбрыкивая и толкая друг друга тюками. Бен-Цион пытался успокоить животных, а Иешуа бросился к обрыву. Он схватил погонщика за руку и крепко держал его, пока тот судорожно возил ногами по гравию, пытаясь нащупать опору. Рядом хрипел Перед, изо всех сил стараясь удержаться на осыпи. Иешуа смотрел в его ошалелые глаза, но не мог ничего сделать. Передними ногами мул упирался в твердую землю, а задними загребал гравий. Сделав отчаянный рывок, он выскочил на дорогу и умчался в темноту. Стиснув зубы, Иешуа тянул на себя Эзру. Наконец, подбежал Бен-Цион. Вдвоем они быстро вытащили бледного от страха парня из пропасти.

Потребовалось немало времени, чтобы привести караван в порядок. Пока Бен-Цион с Эзрой выстраивали орху, Иешуа догнал Переда. К счастью, тот не успел ускакать далеко. Мул стоял на дороге, опустив голову и подрагивая крупом. Иешуа осторожно подошел к нему. Погладил по шее, что-то нашептывая в ухо. Перед успокоился, перестал дрожать, а затем послушно пошел за хозяином.

Наконец, злополучная повозка уехала. Караван начал спускаться в долину. Вскоре показался Шхем. Бен-Цион уверенно шел в темноте вдоль полуразрушенной крепостной стены, пока не увидел горящий у ворот герута91 факел. Палестинцы нашли незанятую нишу в прямоугольной галерее под соломенной крышей. Распрягли мулов, сложили груз на лееване92 и устроились на ночлег в жилой комнате.

Посреди двора чернела прямоугольная яма, откуда тянуло затхлой сыростью. На вбитом в камни железном крюке болталось кожаное ведро. Среди ослов, верблюдов и мулов сновали разносившие воду и корм погонщики. Горели костры, освещая постройки мечущимися языками пламени. Люди группами сидели у костров: пили вино, разговаривали, кто-то играл на кинноре93.

Пришел хозяин герута – угрюмый длиннобородый шомрон. При свете факела он проверил у караванщика подорожную, пересчитал мулов и сделал запись на деревянной дощечке. Получив оплату, скупо ознакомил гостей с правилами:

– Огонь на лееване не разжигать. Отхожее место за северной стеной. Воду лучше пить свою. Утром уберете навоз. Лепешки можно купить на кухне, – потом, подумав, добавил. – Остались только ячменные.

Увидев разочарование на лицах иврим, надеявшихся на горячий ужин, пусть и за деньги, пояснил:

– Днями турма прошла из Кесарии. Все вымели подчистую – ни бобов, ни овса. Напились ночью и колодец изгадили, скоты.

Усталые путешественники развели у входа в нишу костер, вскипятили воду. Пока настаивался отвар, Иешуа попросил Эзру показать спину. Под лопаткой погонщика расплылся огромный фиолетовый синяк – он здорово ударился о камень, когда упал с мула. Ощупав бок товарища, Иешуа сказал: «Ребра целы, а боль я сниму». И мягко прижал к его коже ладонь. Скоро Эзра почувствовал, что ломота прошла, а по спине разливается приятное тепло. «Завтра ты будешь здоров», – пообещал Иешуа.