Дорога из Освенцима

– Входи, – сонным голосом произносит Раиса.

Силка открывает дверь и остается стоять в проеме, согнувшись пополам.

– Ты в порядке?

– Мне нездоровится. Наверное, мне не стоит идти в отделение.

– Хочешь, осмотрю тебя? – спрашивает Раиса, свешивая ноги с кровати.

– Нет, просто я хочу спать.

– Иди ляг. Я встану и заступлю на твою смену. Уверена, другие девочки подменят тебя.

– Можешь передать Елене Георгиевне, что, по-моему, мне лучше не приходить дня два-три? Не хочу заражать пациентов какой-нибудь инфекцией.

– Да, пожалуй, ты права. Иди спать, и я попрошу кого-нибудь через пару часов принести тебе поесть и взглянуть на тебя.

Силка закрывает за собой дверь и идет к себе.

Освенцим-Биркенау, 1944 год

Шаги по бараку, а затем стук в дверь пугают Силку. Она остается лежать на койке. Стук повторяется.

– Войдите, – произносит она чуть слышным шепотом.

Дверь медленно открывается, и в нее просовывается голова.

– Лале! Что ты тут делаешь? Тебе сюда нельзя! – восклицает Силка.

– Можно войти?

– Конечно входи. Закрой дверь, быстро!

Лале входит, закрывает дверь и, прислонившись к ней, смотрит на Силку, которая уселась на койке и тоже смотрит на него.

– Мне надо было повидать тебя. Хотел лично поблагодарить тебя, а не через Гиту.

– Это опасно, Лале. Ты не должен здесь находиться. В любой момент может появиться кто-нибудь из них.

– Ладно уж, рискну. Ты рисковала гораздо больше, когда попросила, чтобы мне вернули мою работу. Мне надо было прийти.

Силка вздыхает:

– Я рада, что получилось. У меня сердце разрывалось, когда я видела, как Гита удручена, не зная, жив ли ты, а потом узнав, где ты работаешь.

– Не говори ничего больше. Невыносимо слушать о том, чего она натерпелась. Я попал в беду из-за собственной глупости. Интересно, я когда-нибудь поумнею? – Он качает головой.

– Ты ведь знаешь, она тебя любит.

Лале снова поднимает голову:

– Она никогда мне этого не говорила. Не могу выразить, как важно мне это слышать.

– Да, любит.

– Силка, если я могу что-нибудь для тебя сделать… здесь и сейчас, дай мне знать.

– Спасибо, Лале, но я сама могу о себе позаботиться… – Она замечает, как у него кривится лицо, словно он пытается найти нужные слова.

– То, что ты делаешь, Силка, – это единственная для тебя форма сопротивления – остаться в живых. Ты самый отважный человек из тех, кого я встречал. Надеюсь, ты это знаешь.

– Не надо было этого говорить, – охваченная стыдом, произносит она.

– Нет, надо. Еще раз спасибо тебе, – отвечает он.

Силка кивает. Лале выходит из каморки, выходит из блока 25.

Глава 33

– Силка, Силка, проснись!

Елена осторожно трясет Силку, пытаясь разбудить ее от тяжелого сна без сновидений. Силка как будто не понимает, где она, и натягивает одеяло до подбородка, пытаясь спрятаться от угрозы, которая ей мерещится.

– Силка, это я, Елена. Все хорошо, я просто хочу, чтобы ты проснулась, мне надо с тобой поговорить.

Наконец Силка узнает ее голос и стряхивает с себя остатки сна:

– Елена Георгиевна, который час? Что случилось?

Силка пододвигается, чтобы Елена могла сесть на койку рядом с ней.