Дорога издалека (книга вторая)

Именем Бухарской Народной Советской Республики, мы, председатель Керкинской окружной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, мы же по совместительству — секретарь окружного комитета Бухарской КП (большевиков) Ефимов В. А., предлагаем Вам, Азиз-Махсум (в течение времени, приемлемого для Вас и Ваших людей) продумать и решить в положительном смысле вопрос о том, чтобы пойти на примирение с народной властью Бухарской Республики. Для этого всем выйти из песков в район окружного центра Керки, сложить все огнестрельное оружие, боеприпасы и заявить о беспрекословном подчинении властям Республики в лице представителей окружного исполкома и чека. Согласно закону нашего государства, всем вам гарантируется сохранение жизни и личного имущества, включая холодное оружие, а также право поселиться в любом месте под властью Республики. Тем, кто изъявит желание поступить на службу, мы обещаем беспристрастное рассмотрение просьбы, а после ее удовлетворения — все права и преимущества, предоставляемые по закону служащим правительственного аппарата на местах. Подпись… Дата… Печать…»

Дочитав до конца, Нобат вручил шелковый лоскуток Азизу-Махсуму. Тот повертел в руках, передал одному из братьев. Потупился на мгновенье. Наконец заговорил:

— Передайте начальнику, который обращается ко мне с посланием: мы благодарны и обещаем подумать. Необходимо посоветоваться с людьми… Завтра утром вы получите наш ответ. А сейчас, дорогие гости, пора на покой.

Наутро, когда гости позавтракали в своей юрте и вышли, собираясь отправиться в путь, посыльный джигит пригласил их к предводителю.

После обычных вопросов — как провели ночь, здоровы ли — Азиз-Махсум произнес:

— Мы обсудили предложение начальника по имени Валадимир-ага. Пока еще не сумели оповестить всех наших сподвижников — мы хотим, чтобы решение было добровольным для каждого. Через две недели сообщим в Керки наше окончательное решение. Мы намерены оставить послание у себя. Пусть оно и послужит пропуском для нашего человека, которого мы пришлем с ответом.

Нобату осталось только согласиться. Простились тепло, по-дружески.

Джигиты Азиз-Махсума с почетом проводили обоих спутников до границы песков.

На верную дорогу

— Думаете, придет вместе с людьми?

— Уверен! — от волнения Нобат привстал со стула. Ефимов затянулся папиросой, задумался. Оба помолчали.

— Значит, две недели? — опять спросил Ефимов. Нобат кивнул, не успел ответить, снова заговорил предчека. — Что намечаете на этот срок?

— Я хотел бы проехать аулами левого берега, на правый тоже заглянуть. Вероятно, имеются новые сведения о калтаманах, в том числе об Азизе. Бешир также навестить, люди наши там особо надежные.

— Согласен. Когда вернетесь?

— Дня за четыре до истечения двухнедельного срока. Если приедут… да, конечно, приедут!.. Нужно подготовить встречу. Как обычай велит, придется с отрядом выехать к границу песков.

— Ну, хорошо, Нобат Гельдыевич… В центр я покамест ничего не сообщаю. Вести переговоры — на это у нас полномочия имеются, а дальше видно будет…

— Разрешите действовать? — Нобат встал.

— Разрешаю, — Ефимов протянул руку: — Удачи вам, товарищ Нобат!

До истечения срока — десять дней. Как условились, Сапар на это время отправился в аул, к концу срока должен был приехать в Керки. Ведь на встрече Азиз-Махсума с его воинством Сапар — первый человек!

…А если не приедут?

При этой мысли — она все же проскальзывала в сознании холодной, ядовитою змейкой, Нобат ощущал, как дрожь пробегает по спине. В таком случае, пожалуй, нечего ему будет делать в чека. Да и большевиком он себя считать перестанет…

Правильно ли он понимает этих людей — разбойничьих вожаков, вчерашних узников зиндана, бунтарей против эмира и баев? Найдется ли им — лучшим из них — место в новой жизни? Или еще потоки крови прольются, пока будет очищена от них земля?

С такими мыслями Нобат начинал беседу в каждом из аулов, где наметил побывать, с секретарями ячеек, председателями исполкомов, начальниками отрядов самообороны. Выспрашивал про калтаманов вообще, между делом — об Азиз-Махсуме. На левом берегу о нем говорили разное, но такого, что характеризовало бы его как заклятого врага народной власти, Нобату услышать не довелось. На правобережье Азиза меньше знали. Зато Салыра многие жалели. Вот если бы он, Нобат, пораньше приехал, завязал сношения с этим бесшабашным, — возможно, и случилось бы так, что без кровопролития вышел бы тот из своего логова, еще и власти служить бы стал…

Халик Хасан, самый недоверчивый, вовсе не хотел слышать о примирении с калтаманами, о переговорах с ними. Зато в Бешире Бекмурад Сары прямо сказал — будто угадывал! — что следует немедля переманить на нашу сторону Азиз-Махсума как наиболее для этой цели подходящего.

— Не то перережут они там, в песках, один другого, — завершил он. Выяснилось, что ему известно о гибели Егенмурада. Четко работает «узун-кулак» — исконный дайханский телеграф.