Дорога к неведомому

– А я действительно думала, что мы наткнемся на какую-нибудь неизведанную землю, – высказала я свои грустные мысли вслух. Еще одна глупая идея. Вот уже много лет мореплаватели пытались обнаружить другие континенты. Их экспедиции иногда длились месяцами, но они всегда возвращались домой в полном унынии. Если, конечно, вообще возвращались…

Тогда почему обнаружить что-либо первыми должны были именно мы? Тебе пора уже перестать все время быть такой наивной, Тара!

Люсифер успокаивающе обнял меня.

– Может быть, мы и вправду еще натолкнемся на что-нибудь неизведанное, – попытался он меня подбодрить. – В конце концов, завтра будет новый день. Не теряй надежды, Огнесолнышко.

Я слабо улыбнулась. Мы стояли здесь, глядя на воду, меня обнимала за плечи его крепкая и надежная рука, мы снова вели глубокомысленный разговор… Все было почти как тогда, до войны, когда мы встречались на скалах Сатандры и часами обо всем разговаривали. Казалось, что все это осталось в другой жизни, хотя прошло всего несколько месяцев. А Люсифера я знала всего год, даже чуть меньше.

Один год – это мало или много? После всего, что произошло за этот один год, я склонялась к последнему.

Один год…

Внезапно мне пришел в голову самый простой из всех вопросов, который я тем не менее Люсиферу никогда не задавала.

– А когда у тебя, собственно говоря, день рождения?

Может быть, мне только показалось, но тени в его глазах сгустились еще больше. Это что, был какой-то неправильный вопрос?

– Третьего августа.

Значит, где-то четыре недели назад. Это означало, что Люсиферу уже исполнилось двадцать лет.

– Значит, совсем недавно был твой день рождения, и ты мне ничего не сказал? – вспыхнула я.

Знали ли об этом Астра и Леннокс? Наверняка; в конце концов, Астра была его младшей сестрой, а Леннокс – лучшим другом со времен самого глубокого детства. Я знала, что у Люсифера, должно быть, имелись веские причины не рассказывать мне о своем дне рождения, и все же почувствовала себя преданной.

– Я действительно хотел тебе об этом рассказать… – настаивал он.

– И что же тебе помешало? – сердито перебила я. Это было несправедливо и злобно с моей стороны – так на него набрасываться, но я думала, что он наконец перестал от меня закрываться. Видимо, я ошибалась.

Люсифер посмотрел на меня непостижимым и все-таки несколько грустным взглядом.

– Если бы я рассказал тебе о своем дне рождения, ты бы сделала мне подарок, а то и даже устроила бы для меня небольшую вечеринку. Я бы этого просто не вынес.

Осознание поразило меня как молния. Конечно, Люсифер ненавидел свой день рождения. У него было ужасное детство, и когда я вспомнила о Фрейе, то решила, что не хочу точно знать, что она ему «дарила». Мне не стоило так на него набрасываться.

– Я… мне очень жаль, – запинаясь, пробормотала я. – Я не хотела…

– Все в порядке. – Он заправил мне за ухо прядь волос, которую умеренный, но усиливавшийся ветер швырнул мне в лицо. – Я должен был сказать тебе.

– Если бы ты попросил меня, я не сделала бы тебе никакого подарка – но, по крайней мере, была бы рядом с тобой, – возразила я.

Люсифер опустил глаза.

– Я знаю, – тихо пробормотал он.

Глава 9

В тот вечер мне было трудно заснуть. Слова Эша о его убитой и обесчещенной семье вновь отзывались эхом в моих ушах, а перед глазами вставали искаженные образы кричащих людей. Пытаясь избавиться от этих мыслей, слов и образов, я часами беспокойно вертелась на койке. Тем более удивительным было то, что, когда я наконец заснула, меня не мучили кошмары. И все же я внезапно проснулась посреди ночи.

Стояла совершенная тишина; лишь дождь ритмично барабанил по дереву. Было еще темно, и сквозь тонкую занавеску не проникало никакого света. От чего же я тогда проснулась?

На этот вопрос я немедленно получила ответ. «Скарлетт» опасно заскрипела и наклонилась на один борт. Несколько тяжелых томов рухнули с полки над моей койкой, совсем чуть-чуть меня не задев. Что, черт побери, это было?

Я поднялась с койки, спотыкаясь, добралась до иллюминатора, откинула занавеску – и в ужасе замерла. Открывшаяся мне картина была гротескной – и самой ужасной из когда-либо мною виденных. Кричащие люди и изуродованные тела не шли ни в какое сравнение с тем, что я сейчас узрела.

Я никогда еще не видела океан столь вздувшимся и смолисто-черным. Волны вздымались, с громким ревом накатывались на «Скарлетт» и раскачивали корабль взад и вперед, словно мяч для игры. Я вцепилась в платяной шкаф, чтобы меня не бросало по всей каюте, когда огромные потоки воды закрыли мне обзор. Волна за волной врезались в мой иллюминатор, каждая сильнее и больше предыдущей.

За всем этим шумом послышался слабый треск. С широко открытыми от потрясения глазами я наблюдала за тем, как по стеклу пробежала тонкая трещинка.