Дорога к счастью

— Ты не можешь знать, все погибли! — теперь он взирал с ужасом на генерала — и тот не стал задерживать объяснения.

— Наследство целителя, который тебя выходил и вскоре умудрился задохнуться от забившей ему глотку пыльцы, — Больдо выждал паузу, но Эйш продолжал тяжеловато дышать и более ничем не выдал себя, — недавно выставили на продажу. Детей целителя наследство не интересовало, и оно долгое время лежало невостребованным, а вот внуки оказались в сложной жизненной ситуации и стали разбирать то, что осталось от деда. Среди разного барахла они обнаружили интересный дневник наблюдений за единственным выжившим в Мёртвом лесу пациентом. Сейчас молодые люди мало знают о том, какие попытки были предприняты для освоения Мёртвого леса, и поэтому приняли всё за бред или выдумки. Но нашлись те, кого поведанное целителем на бумаге сильно зацепило, и они обратились ко мне, зная, что я не побоюсь прижать тебя и того кретина, что послал тебя командовать, а потом прикрыл твою задницу.

— Не может быть…

— А ты знал, что в том отряде находился сбежавший из дому племянник короля?

— Но говорили, что он погиб…

— Да, это его ты скормил хищным цветам, когда они воспротивились твоей власти природника. И что удивительно, даже в бреду ты орал: «Жрите его, а не меня!» Что, позавидовал дару юнца? Только он мог вывести вас всех оттуда живыми, но это подрывало твой авторитет? Я прав?

— Не смей! Заткнись! — сорвался Эйш, вспоминая тот кошмар, в котором он оказался по глупости. Хотелось подвигов, свершений, и кто же знал, что выбирать сферу деятельности надо с умом!

— Я не опозорю твой род только потому, что в нём Талейта, но, если она отвержена… — жёстко произнёс генерал.

— Мерзавец! — процедил Эйш.

Больдо сказал всё, что хотел, и покинул притихший дом.

Он давно знал о постыдной тайне тестя и часто перечитывал записи целителя. Эйш тогда не столько был ранен физически, сколько душевно, и его лечение заключалось в том, чтобы выговориться.

Многое в походе в Мёртвый лес можно было назвать досадной случайностью, непредусмотрительностью, недомыслием, некомпетентностью, но всё это было возведено в степень ослиного упрямства и тех, кто пытался исправить положение, указать на ошибки молодому природнику, а потом смел бунтовать против него, лэр без жалости посылал на смерть.

Вот эти факты небрежения человеческой жизнью позволяли думать, что в какой-то момент Эйш, поняв, что провалил миссию, решил сознательно добить всех свидетелей, тем более в тех условиях сделать это было несложно. Достаточно было послать солдата за водой за охранный периметр — и он их посылал.

Грязное дело, и не хотелось бы его ворошить, но если надо…

Больдо чувствовал, что ему требуется отдых после изнурительной дороги, но необходимо как можно скорее посетить военное ведомство и подать рапорт о предоставлении ему отпуска, обязательно надо отчитаться за практикантов, потом следует, не откладывая, навестить дознавателя. Но он поймал извозчика и велел везти его к дому, купленному Талейтой… ну, той, что снова в её теле, как там её… Злата? Дурацкое имя для черноволосой и темноглазой девушки!

Вытянутый вверх домик, зажатый с боков другими зданиями, производил странное впечатление. Его жена никогда не купила бы его! Он подошёл к входной двери, она оказалась не заперта. Имрус не знал, что хочет увидеть в брошенном жилье, но шагнул внутрь. Опрокинутая скамья, затоптанный сапогами пол, несколько открытых банок с заготовками и одна разбитая. Генерал поднялся наверх — и там тоже ощущалось варварское присутствие чужих людей.

Надо будет позаботиться о доме, пока он не найдёт эту Злату со своими детьми. Всё же он ей благодарен, что она заботилась о мальчиках, хотя могла бы написать ему и вернуть их, тогда не пришлось бы рисковать малышами, будучи в бегах!

Он старался думать о чужой душе, попавшей в тело Талейты формально, даже пренебрежительно, чтобы погасить в себе неуместные эмоции, но вновь и вновь вспоминал те часы, что они провели вместе.

Он был так счастлив тогда! Так счастлив! Но он запутался, и в те же дни испытал неимоверное разочарование.

Сейчас, спустя время, умом он понимает, что душа Златы щедро одарила его самыми разными чувствами, но в сердце осталось лицо Талейты. На этом лице блуждала лукавая улыбка, сияли глаза, взгляд выражал восхищение — и она же выплёвывала, что её тошнит от него. Она отняла у него детей, она заключила позорнейший договор с Барути и подставила ту, чужую, а вместе с ней и сыновей.

У кого угодно голова пойдёт кругом, и вопреки желанию всё забыть, как назло, невозможно отринуть слова Гьяси, что Злата не сдалась под давлением обстоятельств, создала уют и комфорт для детей, не жалела денег на обучение Иржи.

Неподкупный практицизм утверждал, что, ударяясь в бега, она могла бы поручить учителю доставить мальчиков к границе, раз она так беспокоилась о них! Но возможно, у неё совсем туго было с деньгами, и она не смогла бы оплатить тому дорогу? А может, шептало сердце, она так полюбила детей, что ей и в голову не пришло их отделить от себя?

Злата.