Дорога мертвецов

У Березина отвисла челюсть, на кончике носа от страха повисла капля пота, а шея и лицо стали вмиг мокрыми, хотя ветер дул по-прежнему сильно и даже нес редкие снежинки.

– Откуда ты меня знаешь, боец? – спросил он.

– Как же, мы служили в одном дивизионе. Только я в роте охраны, а вы в технической службе.

– Точно… – растерянно ответил Березин и подумал: да он же читает мои мысли!

– Я вам помогал вещи разгружать, когда контейнер пришел, а вы меня обидели – купили конфет и яблок, а обещали водки. Из-за этого меня взводный прописал два раза подряд. А это не по понятиям.

– Точно! – обрадовался Березин и опустил автомат. – Обидел. Но зато напиться не дал.

– Ну и что? – ответил часовой и сделал навстречу Березину несколько шагов. – Молочка из-под бешеной коровки стало жалко?

Березин решил объяснить:

– Понимаешь, в чем дело, твой ротный…

Ротный сам предупредил Березина, чтобы он не спаивал бойцов со всеми вытекающими из этого последствиями.

Бараско зашипел, как утюг:

– Стреляй, дурак! Или дай мне!

Березин с улыбкой оглянулся: мол, чего ты? Это же свой!

– Стреляй, дурак, это 'глушитель мыслей'.

Дело было в том, что капитан закрывал зону обстрела. Справа были покатые скалы, и Бараско приходилось смещаться влево, где находился Костя, от которого в данный момент толка было мало. В делах такого рода он смотрел Бараско в рот.

Березин не знал, что такое 'глушитель мыслей'. Если это ловушка, подумал он, то ловушки живыми не бывают. Сдурел Бараско. А еще черным сталкером назвался.

– А жену вашу зовут Варей. Дочку – Татьяной, – солдат неуверенно приближался.

Он шел, как слепой, держа голову прямо и уставившись незрячим взглядом куда-то за спину Березина. А вместо лица у него была дыра – мрачная, бездонная, обращенная во вне. Странно и интересно, думал Березин. Туда, поди, руку можно засунуть.

– У вас еще неприятности в столовой были, – проникновенно напомнил часовой.

Были, подумал Березин и вспомнил злобное лицо генерала Лаптева.

– А генерал Лаптев здесь! – обрадованно сообщил солдат. – Он на КП заперся. Мы сколько его ни звали, он не открывает. А у меня к вам письмо!

– Какое письмо? – удивился Березин, разглядев наконец глаза солдата. Они лежали словно на дне очень глубокого колодца. Такого глубокого, что света северного тусклого солнца не хватало, чтобы их увидеть. Наверное, это такая загадочная болезнь, решил Березин. Надо бойцу помочь.

– Жена ваша прислала на часть. Мне велено вам передать.

Часовой полез в карман, якобы за письмом. На самом деле он неосознанно хотел обнять Березина и лишить его воли к сопротивлению.

– Давай! – обрадовался Березин и уверенным, строевым шагом пошел навстречу часовому.

– Дайте я вас обниму, товарищ капитан, – обрадовался солдат. – Как-никак однополчане.

Березин совсем разомлел:

– Давай обнимемся, боец, – сказал он и прослезился.

Наконец кто-то к нему относится сердечно и искренне, а не строят, как подлый генерал Лаптев, козни.

'Бах-х-х!' Голова у часового взорвалась, как арбуз, в который со всей дури запустили камень. В серое небо ударил фонтан крови. Это Бараско выстрелил из подствольника. Часовой перестал говорить, однако движения по направлению к Березину не изменил. Мало того, он попытался схватить капитана, но промахнулся, потому что Березин остановился.

– Да беги ты, болван! – закричал Костя и сбоку выпустил в часового очередь.

Часовой, как и в случае с ранением в голову, даже не среагировал, а прыгнул, чтобы схватить Березина и выжечь у него последние мозги, которые не сгубили ни служба, ни генерал Лаптев, ни 'камбун' по имени Гайсин.

Никто из них троих не знал, что 'глушитель мыслей' не чувствует боли, что у него нет нервной системы и что это сочетание человека и растения.

Только теперь Березин что-то сообразил и отпрянул в сторону. Часовой промахнулся. Он стал кружить, расставив руки, как в детской игре 'салки' с завязанными глазами, и гудел. Чем он гудел, Березин так и не понял. Капли горячей солдатской крови упали ему на лицо. Они были тяжелыми и горячими, как расплавленный свинец. Ведь такого не может, ошалело сообразил Березин. Не может быть, чтобы солдат знал меня, а главное – ходил без головы. Ебическая сила какая-то!

'Бах-х-х!' Вторая граната, посланная Бараско, пробила часовому грудь. Но и это не остановило его. Он стал размахивать автоматом со штыком на стволе, пытаясь зацепить Березина. Сквозь дыру у него в груди был виден склон сопки и березы в распадке. Березин подался в сторону. Часовой словно услышал его шаги и кинулся следом, выставив перед собой автомат: 'Тра-та-та-та!' раздалась очередь. К счастью, все пули пролетели мимо.

Тогда Бараско выстрелил третий раз и отшиб часовому ногу. Часовой стал прыгать на одной ноге так, словно был инвалидом со стажем, при этом он действовал автоматом, как пикой. И только четвертая граната сбила его на землю, но и тогда часовой делал попытки схватить Березина за лодыжки и полз и полз, оставляя за собой на зелено-буром мхе кровавый след.