Дорога мертвых

Долю секунды она смотрела перед собой, ошеломленная. Сознание не могло собрать детали окружающего пространства в единое целое, и оно оставалось мешаниной теней и предметов. Что-то двигалось впереди и внизу, огромные облака ползли по вечернему небу, совсем рядом. Она встала и покачнулась, с трудом сохраняя равновесие в незнакомой обуви – сандалиях на высоком и тонком каблуке. Сделала шаг, другой, прикоснулась к хромированной трубе – перилам, ограничивающим длинный балкон.

Перед ней парил город.

Светящиеся башни с острыми верхушками вырастали из потоков огней, движущихся внизу, упираясь в разрисованные заревом твердые облака. Магистрали рассекали темные массивы парков и домов пониже, сплетаясь в цветные кольца, расходясь и охватывая основания возвышающихся над ними гигантов, мерцающих, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Судя по свету, падающему сверху, Ребекка стояла на одном из них, у самого основания треугольной шапки, светящейся зеленым. Крытая терраса уходила вправо и влево, уставленная плетеными столиками и длинными креслами, на одном из которых она и пришла в себя.

Город перед ней вступал в ночь. Огни разгорались, и облака теряли алый оттенок, оставленный солнцем, исчезнувшим в электрическом зареве далеко слева. Уходящий вечер нес с собой странные запахи – цветов, химической гари, пищи, незнакомой жизни, текущей внизу. От ветра бежали мурашки по коже – на Ребекке было открытое платье, красное, из мягкой ткани. Ногти на ее руке, лежащей сейчас на холодном поручне, были такого же цвета.

– Дьяволово семя! – Произнес позади знакомый голос. Вероника подошла и оперлась о перила рядом, уплотнители ее черного боевого экзоскелета заскрипели о металл. – Вот это город! Сколько Чикаго здесь поместится? Пять? Десять?

– Это просто сон. – Ответила Ребекка, рассматривая город. – Обычный сон.

– Черта с два обычный. Для обычного ты бы так не вырядилась!

– Это… не я. Такой странный сон…

– Сны – это двери. – Еще один знакомый голос. Вероника обернулась, опираясь спиной о перила, и присвистнула. Звук ее свиста разбудил воспоминание, светлое, и очень простое в прошлом Ребекки, когда и она могла так свистеть.

Сломанная Маска сидел в плетеном кресле, одетый в белые брюки и открытую рубашку, его туфли казались сделанными из крупной сетки.

– Было трудно открыть эту дверь. – Продолжал он. – Ведь ты не спишь по-настоящему, одна из вас всегда бодрствует.

– Так это твоя работа? – Улыбнулась Вероника.

– Город? Нет, это электронная память, чье-то воспоминание.

– При чем тут город? Я про ее платье! Оно такое…

– Узнаю эти башни. – Заговорила Ребекка, не оборачиваясь. – Вот эти три, и те, что пониже, рядом. От них остались каркасы, сквозь которые растут деревья.

– Верно. – Согласился Сломанная Маска. – Это старая Атланта, почти три сотни лет тому назад.

– Разве сохранились записи?

– Остались воспоминания тех, кто их видел.

– И ты утверждаешь, что это не просто сон?

– Чего стоит мое утверждение во сне? – Улыбнулся Сломанная Маска.

– Отвечай на вопрос.

– Это сон, которым управляю я – так точнее всего.

– Зачем?

– Прежде всего потому, что я сам сплю. – Он встал с кресла, и подошел к перилам, между Ребеккой и Вероникой. – И мне не дают проснуться.

– Небесные не дураки? – Догадалась Вероника. – Они знают, с кем имеют дело?

– Похоже на то.

– И ты нашел способ связаться с нами, но сделал из этого… сказку? – Вероника обвела панораму перед ними, но Ребекка остановила ее руку:

– Пусть. Я понимаю, зачем он показал нам это.

– И я тоже – у этого платья вырез до пояса.

– Я перестарался? – Спросил Сломанная Маска.

– Смотря… чего ты хотел добиться? – Ребекка снова смотрела вниз. – Это все улицы? И огни каров – их сотни, нет, тысячи…

– Это отвлекает тебя?

– Я помню, что всего этого нет больше, и поэтому мне… страшно.

– Страшно? Я не совсем…

– Скажи, зачем мы уничтожили все это? Для чего?

– Я не знаю. – В голосе Сломанной Маски послышалось удивление. Вероника, стоящая рядом с ним, выпрямилась, и металл под ее ладонями заскрипел, сминаясь.

– Нам сказали, что ты ключ. – Продолжала Ребекка. – Та, что называет тебя своим сыном. Этот сон – это дверь к тебе, но она, Иштар, она… тоже дверь?

Сломанная Маска грустно кивнул. Порыв холодного ветра, родившийся над городом, заставил затрепетать красное платье Ребекки.

– Дверь… куда? Что случится, когда ты вернешься, и она откроется?

– Я не знаю. – Ответил Сломанная Маска, и отвернулся.

– Так что же ты не спросил у нее? – Вероника перегнулась через перила, заглядывая ему в лицо. – Ты же ей не чужой?

– У нее тоже нет ответа, такого, чтобы я понял. Но я хочу, чтобы вы знали, вы обе – прошлого это не вернет…

– И гори оно огнем. – Ответила Ребекка.

– Что?

– Разве ты не читаешь мое сознание?

– Совсем не так, как ты думаешь…

– Ты знал, какое платье мне понравится, и угадал цвет. Но это и все, на что ты способен?

Молния ударила вдалеке, между двумя светящимися башнями. Две секунды спустя долетел гром – тяжелый, заставивший зазвенеть стекла вдоль террасы.

– Если тебе нравится цветок – станешь ли ты препарировать его? – Серьезно ответил Сломанная Маска.