Дорога между звезд

До окрестностей космодрома мы добрались под конец ночи. Теоретически и в это время нас могли заметить с прогулочных катеров редко спящие влюбленные, но это был вполне оправданный риск. Уж тут как повезет. Использовали мы при этом гораздо меньший бот, на котором полностью отсутствовало вооружение. Когда пролетали над выбранным квадратом, Цой Тан резко провалился вниз, к самой поверхности воды. И в момент зависания над ней сбросил батискаф в принявшую нас пучину. Один из диспетчеров сразу же стал ругаться и грозить всеми карами за нарушение воздушного коридора, а Цой Тан не менее цветасто стал возражать, ссылаясь на еще не полностью изученную им систему управления и со всей возможной прытью возвращаясь на прежний маршрут снижения. Краберы, соединяющие нас между собой, мы не отключали и прислушивались к перепалке в эфире. А наш пилот разведбота еще и комментировал вслух не видимые нами события:

— Ну вот! Я уже спасся сам! Даже телесвязь восстановил. И незачем в мою сторону сразу два истребителя посылать. Ах, они, значит, просто мимо пролетали?! Ну ты даешь! Вы что, каждого туриста так встречаете? Мне друзья советовали к вам не лететь — все, говорят, там напуганные! Повернутые на безопасности! Ух ты! А космодромчик у вас потрясный! Почти современный! И светится-то как! Да ладно-ладно! Вижу я ваш сигнал, не слепой! Совершаю посадку! Побыстрей не могу! У меня управление катером намного хуже получается, чем кораблем. Не знал я, что к вам только на велосипедах спускаться можно! Ну не знал! И что, сразу открывать велосипед для досмотра?! Так у вас же ночь! И я бы часик поспал! А утром… Но мне сказали, что сейчас очереди меньше?! Хорошо! Открываю, пусть заходят! У меня и пиво уже готово! Еще чего! Трезв, как молодой диспетчер. Ни на что не намекаю — просто ты молодо выглядишь! Я в полете никогда не пью! А вот после посадки и остановки двигателей надо это дело отмечать! Традиция такая у меня! Сам пошел! Отключаюсь, вон ваши таможенники уже ко мне в рубку заходят!

В этот момент он на всякий случай отключил свой крабер. И провел посетителей по нескольким помещениям малого бота, вполне хорошо справляясь со своей ролью ветреного отпрыска богатого рода, которому нравится тратить деньги и бездумно путешествовать по новым мирам. Через полчаса он снова вышел с нами на связь:

— Регистрация прошла нормально. Но дальнейшее передвижение по планете на боте запретили до вечера. Как вы и предполагали — все та же процедура минимальной проверки. Узнал у них, где вкусней всего кормят, и убедил в том, что ложусь спать.

— Тебе легче, — буркнул я. — У нас здесь даже ноги вытянуть негде! Ладно, продолжай собирать информацию. А через два часа выпустишь муху-маяк. И прислушивайся к эфиру. Наблюдай внимательно за службами космопорта. Если что-то важное — буди!

Насчет «буди» я погорячился. В батискафе было всего два неудобных кресла, которые совсем не предназначались для сна. Лучшее место, на полу, занял Роберт, а мы с Николя попытались всеми силами заснуть в скрюченном положении. Надеялись все же прибавить новых сил своим усталым организмам. Через какое-то время мои товарищи затихли и засопели. А меня еще долго мучила бессонница. Стоило только закрыть глаза, как в памяти возникало новое лицо Патрисии. С плотно сжатыми губами, постаревшее. И ее бездонные, пугающие ненавистью глаза.

Чем ближе я находился к нашей цели, тем чаще и чаще задумывался о принцессе. Тем чаще воспоминания о наших самых романтических днях задерживались у меня в голове. Совместно проведенные годы мелькали пестрой лентой в моей памяти. И сердце при этом стучало тревожно и прерывисто. Щемило, спирало дыхание, а неожиданный жар волнами накатывался на лицо. Я знал, что со мной происходит. Но пока не имел права тешить себя надеждами, не имел права расслабляться, не имел права прощать. Но и не мог поставить внутренний щит перед помрачающими рассудок воспоминаниями и терзающими душу страхами. Они влезали нахрапистым сонмом в мои размышления и сбивали с мысли, омрачали каждый час бытия и подталкивали к немедленному действию. Но спешить было не в моих правилах. Разбираться придется медленно и скрупулезно, без спешки и выплескиваемых эмоций. Сдерживая порывы сердца и прислушиваясь лишь к холодному рассудку. Только вот как удержать его в холодном состоянии? Да и нужно ли это делать в отношении принцессы?

Подобные мысли перемежались у меня с короткими провалами в сон. Но я больше выматывался, чем отдыхал. Вынужденное бездействие давило на меня каким-то страшным предчувствием надвигающейся беды. Во снах я куда-то бежал, с кем-то сражался, кого-то спасал и… не успевал! Почти все время не успевал! Невидимый в клубящемся черном тумане, враг оставлял после себя лишь растерзанные трупы, измочаленные взрывами дома и выжженные радиацией пустыни, в которых нечем было дышать из-за отсутствия свежего воздуха.