Дорога моей земли

Когда ученик в «мессершмитте»
впервые взлетал в высоту —
веснушчатый Саша Матросов
играл беззаботно в лапту.

Когда от ефрейтора писем

из Ливии фрау ждала —
московская девочка Зоя
совсем незаметной была.

Когда молодые прусс'aки —

чеканили шаг строевой —
над формулой сопротивленья
склонялся Олег Кошевой.

Когда мы лозой придорожной

с рюкзаков сбивали пыльцу —
ландскнехты двадцатого века
гремели ружьем на плацу.

Когда у восточной ландкарты

юнгштурмовец бредил войной —
мы песней венчали мальчишник
на весях России родной.

Мы книги читали о счастье —

они их сжигали в огне;
мы ставили звезды на елке —
они на еврейской спине.

Мы ландыши рвали руками —

они их срезали ножом;
стрижей мы ловили силками —
они их сбивали ружьем.

Мы землю водой орошали —

они ее брали в штыки;
мы бронзой дворцы украшали —
они из нее воскрешали
для страшных орудий замки.

Но в праведный час испытаний

мы стали с оружием в строй;
мы девушку Зою назвали
своею народной сестрой.

Мы клятвою благословили

Матросова в правом бою,
мы дали Олегу упорство
и сильную дружбу свою.

И как бы нам ни было туго,

мы верили в дружбы накал:
никто из друзей в эти годы
ни пулей, ни сердцем не лгал.

Мы силу сломили такую,

что вправе гордиться собой:
и юностью нашей железной,
и нашей бессмертной судьбой,

и тем, что девятого мая

в Шенбрунне — в четыре руки —
баварец с лицом пивовара
надраивал нам башмаки.

1945 г.

Я, гвардии сержант Петров…

Скажи-ка, дядя, ведь недаром…

Лермонтов