Дорога на Уиган-Пирс

Руководители ПОУМ никак не высказывались против выступления рабочих, напротив, поощряли их пребывание на баррикадах и даже одобрили (в «La Batalla» от 6 мая) экстремистскую листовку «Друзей Дуррути». (Существуют большие сомнения относительно содержания этой листовки, потому что не сохранился ни один экземпляр.) Некоторые иностранные газеты описывали ее как «подстрекательский плакат, расклеенный по всему городу». Конечно, такого плаката не было. Сопоставив несколько источников, я могу сказать, что листовка, во-первых, призывала к созданию революционного совета (хунты); во-вторых, к расстрелу тех, кто в ответе за нападение на телефонную станцию; и в-третьих, к разоружению гражданской гвардии (жандармов). Нельзя также точно сказать, по каким вопросам «La Batalla» солидаризировалась с листовкой. Сам я не видел ни листовки, ни того экземпляра «La Batalla». За время боев я прочел только одну листовку, выпущенную небольшой группой троцкистов («Большевики-ленинисты») 4 мая. Там говорилось: «Все на баррикады – всеобщая забастовка на всех заводах, кроме военных!» (Иными словами, они требовали того, что и так уже происходило.) На самом деле руководители ПОУМ колебались и не выступали в поддержку восстания, пока не одержана победа над Франко. Но когда рабочие вышли на улицы, они, в соответствии с марксистской установкой, что долг революционера всегда быть рядом с рабочим классом, приняли их сторону. В результате, несмотря на провозглашенные революционные лозунги о «возрождении духа 19 июля» и так далее, руководство партии старалось придать действиям рабочих оборонительный характер. Например, они никогда не отдавали приказ атаковать какой-нибудь объект, а только быть на страже и, по возможности, не открывать огонь. Через «La Batalla» была передана инструкция никому из ополченцев не покидать фронт.[256]

Насколько я понимаю, ПОУМ ответственна за то, что призывала рабочих не покидать баррикады, из-за чего некоторые оставались там дольше, чем если бы действовали по собственному почину. Те, кто находился тогда в личном контакте с руководителями ПОУМ (я в это число не входил), рассказывали мне, что вождей пугало такое развитие событий, но они понимали, что им следует солидаризироваться с рабочими. Позднее они, разумеется, использовали это как политический капитал; Горкин, один из лидеров ПОУМ, вспоминал «эти славные майские дни». Всё было сделано в соответствии с пропагандистскими целями: до запрещения партии ряды ее значительно увеличились. Тактически, возможно, была допущена ошибка: не стоило торопиться одобрять листовку «Друзей Дуррути», организации малочисленной и без симпатии относящейся к ПОУМ. Учитывая всеобщее возбуждение и то, что было сказано с обеих сторон, листовка всего лишь призывала «оставаться на баррикадах». Но, одобрив листовку в то время, когда анархистская газета «Solidaridad Obrera» осудила ее, руководители ПОУМ дали повод коммунистической прессе говорить, что бои вспыхнули как результат мятежа, подготовленного исключительно ПОУМ. (Впрочем, коммунистическая пресса заявила бы такое в любом случае. На фоне обвинений, предъявленных до и после этих событий, еще одно ничего не прибавило.) Руководство СНТ своим более осторожным поведением мало что выиграло. Их похвалили за лояльность, но при первом же удобном случае выставили как из центрального, так и из каталонского правительства.

Из того, что говорилось в те дни, ясно: ни у кого не было подлинно революционных планов. Люди на баррикадах были простыми рабочими, членами СНТ, кое-кто был и из УГТ, но никто из них не собирался свергать правительство, они просто противостояли тому, что считали – правильно или неправильно – нападением жандармов. Их действия носили преимущественно оборонительный характер, и я сомневаюсь, можно ли такое назвать восстанием, как делали почти все иностранные газеты. Восстание предполагает агрессивные действия и тщательно подготовленный план. Скорее уж это был мятеж, пролилось много крови: у обеих сторон было оружие и желание применить его на деле.