Дорога на Уиган-Пирс

Таких случаев хватало. Многие иностранцы с сомнительной политической биографией скрывались от полиции в постоянном страхе доноса. Хуже всего приходилось не имевшим паспортов итальянцам и немцам, которых разыскивала секретная полиция в их странах. Если бы их арестовали, то переправили бы во Францию, что не исключало высылки в Италию или Германию, где их ожидали бог весть какие ужасы. Парочка иностранок быстро решили эту проблему, фиктивно «выйдя замуж» за испанцев. Немецкая девушка, не имевшая никаких документов, спаслась от полиции, прикидываясь несколько дней любовницей своего знакомого. Помню выражение стыда и смущения на ее лице, когда я случайно увидел, как она выходит из его спальни: на самом деле она не была его любовницей, но решила, что я в эту басню поверил. Вас преследовало отвратительное чувство, что считавшийся до сих пор вашим другом может донести на вас в полицию. От длительного кошмара боев, шума, нехватки еды и сна, напряжения и одновременно скуки дежурства на крыше, где тебя в любой момент могли убить или вынудить стрелять самому, нервы мои окончательно расшатались. Я дошел до того, что хватался за пистолет всякий раз, когда хлопала дверь. В субботу утром на улице раздались выстрелы и кто-то крикнул: «Ну вот, опять началось!». Я выбежал на улицу и увидел, как несколько гвардейцев стреляют по бешеной собаке. Никто из тех, кто был в те дни в Барселоне или несколькими месяцами позже, никогда не забудет эту жуткую атмосферу страха, подозрительности, ненависти, газетную цензуру, переполненные тюрьмы, огромные очереди за продуктами и повсюду рыскающие группы вооруженных мужчин.

Я попытался дать какое-то представление о том, чтó чувствовал человек, оказавшийся в Барселоне в разгар уличных боев, однако не уверен, что мне удалось передать всю странность и непохожесть этого времени. Когда я мысленно возвращаюсь к случайным встречам в те дни, мне вспоминаются люди, не принимавшие участия в событиях, которые казались им бессмысленной тратой времени. Помню хорошо одетую женщину с продуктовой корзинкой на руке: она вела на поводке белого пуделя, а в это время на соседней улице раздавалась стрельба. Возможно, она была глуховата. Помню мужчину, бегущего по абсолютно пустой площади Каталонии с белым платком в каждой руке. И группу людей в черной одежде, которые в течение часа тщетно пытались перейти площадь Каталонии, но каждый раз, когда они показывались из-за угла, пулеметчики из ПСУК, засевшие в гостинице «Колон», открывали огонь и прогоняли их по непонятной причине: люди были явно не вооружены; я думаю, то была похоронная процессия. Помню плюгавого мужчину, работавшего смотрителем в музее над «Полиорамой», который относился ко всему как к светскому мероприятию. Смотритель от души радовался, что его навестили англичане; они такие simpatico[253], говорил он, выражая надежду, что, когда беспорядки закончатся, мы снова его навестим (что я, кстати, и сделал). А другой мужчина, тоже невысокого роста, стоя в подворотне, добродушно кивнул в сторону площади Каталонии, где шла ожесточенная драка, и сказал (словно речь шла о погоде): «У нас, похоже, снова 19 июля!». Помню работников сапожной мастерской, где я трижды заказывал себе ботинки, – перед боями, после них и во время короткого перемирия 5 мая. Это была дорогая мастерская, и работали в ней члены УГТ и, возможно, ПСУК – во всяком случае, они были в политическом отношении по другую сторону баррикад и знали, что я состою в ополчении ПОУМ. Но относились к этому совершенно спокойно. «Жаль, что такое творится! И для бизнеса плохо. Хоть бы всё кончилось поскорее! Неужели стрельба на фронте не надоела!» И дальше в таком же духе. В Барселоне было много людей (возможно, даже большинство), относившихся к этим событиям безучастно, словно то был рядовой воздушный налет.

В этой главе я описал свои личные впечатления.

В следующей постараюсь остановиться на более крупных проблемах и рассказать, чтó произошло на самом деле, какие были результаты, кто был прав, кто виноват и кто нес ответственность за эти события. В боях в Барселоне многие заложили основу своего политического капитала, поэтому важно дать беспристрастную оценку этим событиям.