Дорога навстречу вечернему солнцу

Прихожане зашевелились, стараясь занять свои привычные места, и только тут Евгения заметила Аллу. Та стояла, сгорбившись, опустив голову. В брюках почему-то, хотя знала: в храм так не ходят… Она прижала кулачки к груди, локти топорщились. Молилась, никого не видя, и было страшно смотреть на нее. Рыжая челка выбилась из-под косынки, закрыла пол-лица. Казалось, ее едва держат ноги. Вот-вот – и опустится на пол.

«Неугодное Господу просит она!» – пронзила вдруг мысль Евгению. И волнение, одолевавшее с утра, вошло в полную силу. Богослужение давно началось, но Евгения не могла сосредоточиться. Она слышала, как слева беспокойно переминается Марина, сзади – тяжело вздыхает Алла.

Спина отца Сергия была напряжена, и голос не тот. Все-таки успела Алла сказать ему что-то перед службой? Или это в воздухе носится что-то?..

Евгения принудила себя вслушиваться в слова молитв, взяла себя в руки, успокоилась немного. Но ни разу она с таким нетерпением не ожидала окончания богослужения. Время тянулось нестерпимо, сгущалось и разжижалось, мучило и наконец отпустило.

Прихожане расходились, а к Евгении приблизилась Марина:

– Женечка, я решила креститься!

– Слава Богу! – серые глаза Евгении засияли.

– Мне с тобой надо поговорить, очень! Ты меня подожди на крылечке, ладно?

Во время разговора Евгения и выпустила Аллу из виду. В храме ее не было видно. Она вышла на крыльцо. В лицо дунул ветер, покатил сухие листья по дорожке. Аллы и тут нигде не было видно. Впрочем, в храме был еще один выход, запасной. Неужели Алла через него вышла? Открылась входная дверь, и на крыльце появился отец Сергий. Он слегка наклонился к Евгении и сказал быстро, вполголоса, взволнованно:

– Эта женщина серьезно больна.

Евгения почему-то представила бабушку Фросю, с больными ногами.

– Я сейчас пойду крестить, – продолжал батюшка, а ее надо непременно отсюда увести. Сегодня я не могу с ней разговаривать.… Вот она… – прошептал он.

Из двери показалось бледно-серое лицо Аллы. Он сказал громко:

– Сейчас приду!

Дверь затворилась. Отец Сергий прерывисто вздохнул:

– Она впала в страшную прелесть, она больна, понимаете? Одержима. В нее вселился бес. Ее нужно отчитывать.

– Что? – глаза Евгении округлились, – Как отчитывать?

– Везти ее в монастырь, над нею будут читать специальные молитвы, на изгнание злых духов, бесов. Немногие священнослужители имеют благословение заниматься отчиткой. Это делают чаще всего в монастыре священники с большим духовным опытом.

– А если Вам попробовать? – Евгения растерянно взглянула на расстроенное лицо священника.

– Ни в коем случае! – нахмурился он, – Бес, если его выпустить и не обуздать, может разрушить наши семьи, многих погубить…

Не успела за батюшкой закрыться дверь, как из нее вылетела Алла:

– Что он тебе сказал?!

Глава 21. Евгения. Узел

Евгения, вспоминая позже эту минуту, думала: тогда надо было сказать правду? И тут же хотелось зажмуриться, такая картина представлялась… Надо слушать душу, она подскажет, когда можно что-то делать. Если нет явного указания, лучше не торопиться. Господь знает, как все устроить…

– Батюшке некогда, – как можно безмятежнее ответила Евгения. Показное спокойствие далось ей нелегко: – Он сейчас будет крестить. Исповедовать никого не станет. Велел всем идти домой, и тебе тоже.

– Не-ет, я буду ждать, сколько нужно. Он не посмеет отказать мне! Да, кстати, – губы Аллы презрительно изогнулись, – чего это он разговаривает со мной через посредников? Боится чего? Я останусь. А ты иди, иди…

– Меня Марина просила подождать…, – Евгения спустилась с крыльца в сквер, присела на скамейку.

Она вдыхала сладкий запах палой листвы и чувствовала, как усмиряется внутренняя дрожь. Время еще было. Надо собраться с силами. А они, Евгения чувствовала, ей понадобятся. Еще раз, со всей очевидностью, стало ясно: Алла все выдумала, от начала и до конца. С самого начала она воспринимала происходящее, как в кривом зеркале. Был батюшка с нею ласков, как, впрочем, и с другими прихожанами, она это объясняла, как проявление симпатии.… Волновался, когда лезла в запретные темы, – снова истолковывала превратно. Гневался – воспринимала за сдерживаемую страсть.… Надо же так накрутить себя! Но что послужило толчком, откуда этот поворот на сто восемьдесят градусов, Евгения не знала. Но была уверена в одном – грех смотреть на батюшку как на мужчину! Это все равно, что желать близости со своим отцом! Это мерзость перед Богом!.. У отца Сергия есть матушка, Ирина, они венчаны, у них сын, еще ребеночек скоро будет… Бедная Алла! На какой смертельно опасный путь она вступила! Великий грех разрушать чужую семью, а уж дом священника!..

Проглянуло солнце, нестерпимо забелели березовые стволы, на желтых листьях вспыхнула каждая прожилка. Все вокруг заиграло красками. Евгения поднялась и побрела по дорожке, читая мысленно все молитвы, какие знала. Вдоль церковных окон ходила, ссутулившись, Алла. Платок она мяла в руках, рыжей тряпкой обвисли волосы.