Дорога праха

– Я не писал об этом родителям, но моё обучение закончилось уже год назад. – Эдвард подаётся чуть вперёд и смотрит Казимире в глаза. Она отстраняется. Терпи. – Я хотел опробовать себя в качестве военачальника, знаете, это мне всё же ближе, чем сидеть в высоком доме и отдавать приказы. Хочу быть на передовой.

Этот тон и откровенные речи не сулят ничего хорошего, но Казимира всё не может понять, что не так с этим парнем. Зато точно видит, что отличает его от других заказчиков, посылавших её за головами князей. Эдвард одет хоть и по последней иденской моде, но скромно. С высоких сапог с дороги не успели стереть грязь, из-под чёрного камзола выглядывает мятая белая рубашка. На Бофорте нет украшений, на поясе он не носит парадный клинок, который никто никогда не точил.

Бофорт откидывается на спинку своего кресла, скрещивает ноги и лениво покачивает ступнёй. Ему нет нужды лишний раз показывать, что он здесь хозяин, но от этой детали характера ему уже никогда не избавиться. Особенно если станет князем.

– Обучение военному делу на практике я проходил у «Гидр из Лийе».

Каз не сдерживает глубокого вдоха. Эдвард улыбается уголками губ.

– Должно быть, слышали о них? – Он отводит взгляд к книжным стеллажам, что-то вспоминая, и дальше говорит уже будто не с Каз, а с собой. – Да, кажется, один из генералов, Риардан, рассказывал, что учился в Гур. Возможно, вы были знакомы? – Не дожидаясь, пока Каз ответит, Бофорт продолжает: – Чуть меньше года назад нас нанял князь из Ханаби, Гуид Герра.

И это имя Казимира тоже слышала. Догадываясь, о чём пойдёт речь, она снова смотрит на свой нетронутый чай. Отстраниться, отвлечься. Каз представляет, как напиток будет горчить на языке, как запах ударит в нос. Мяту не положил, а ещё в Гастине живёт.

– Ташчи посягал на земли князя Герра, занял портовый город Ашмир, – продолжает распинаться Бофорт.

– Да, я знаю об этом столкновении, – перебивает Казимира сиплым голосом. – Мой друг там служил.

– О, – Эдвард останавливается, заглядывая ей в лицо. Оживление сменяется пониманием. – По вашему тону рискну предположить, что он не выжил.

– Да, он погиб под Ашмиром, – отвечает Казимира и на несколько секунд задерживает дыхание.

Ньял, мехшедский парнишка, которого она знала с пятнадцати лет, в прошлый гиш завербовался к «Гидрам». Его отец был так им горд, что сделал в тот день скидки каждому посетителю своей пекарни. «Ешьте и пейте, молитесь своим богам за моего мальчика».