Дорога превращений. Суфийские притчи

Хозяин-бедуин стоял и плакал
Над подыхающей своей собакой.

И вопросил прохожий: в чем причина

Столь безутешной скорби бедуина?

А тот в ответ: «Отходит друг мой верный,

Он много лет был предан мне безмерно:

Добытчик дичи, страж мой по ночам,

Врагов он лаем яростным встречал!»

«Скажи, а твой четвероногий друг

Был ранен? Иль скосил его недуг?»

«О нет, – в ответ хозяин произнес, —

От голода околевает пес!»

А тот: «Терпенье – врач в таких делах,

Ведь любит терпеливого Аллах!

Но, друг мой, откровенен будь со мной:

А что ты носишь в торбе за спиной?»

«Мне кажется, что твой вопрос нелеп:

Как все, я мясо в ней ношу и хлеб!»

«Но если дорог пес тебе и близок,

Что ж ты ему не бросишь хоть огрызок?»

«Бросаться хлебом? Разве ж это можно?

Я сам погибну с торбою порожней!

Добыть еду – немалый нужен труд,

И лишь за слезы денег не берут!»

«Да грош цена, – прохожий тут вскричал, —

Твоим рыданьям и твоим речам!

Коль с другом ты не делишься едой,

Не человек ты, а бурдюк пустой!

Столь жаден ты и столь безмерно слеп,

Что горьких слез тебе дороже хлеб.

Но только тем и дорога слеза,

Что сердца кровь сочится сквозь глаза.

А слезы, что над псом пролил ты ныне,

Они – ничто, и сам ты – прах пустыни!»

Дурак и медведь

Сюжет рассказа известен с античных времен и отразился в фольклоре многих народов (ср., например, известную басню Крылова). В суфийском осмыслении медведь – символ «животной души», а сострадательный странник, зовущий дурака последовать за ним, – олицетворение духовной интуиции. Победив «змея» (какую-то наиболее гнетущую и порочную свою страсть) и освободив «животную душу» из-под ее власти, адепт суфизма, по мысли Руми, не может целиком довериться своей грубой натуре, но обязан следовать призыву свыше («страннику»).

Д. Щ.

Дурак и медведь