Дорога пряности

Я глубоко вдыхаю лавину воспоминаний. Я пью сладкий нектар и латаю им дыры в полотне моей смелости. Волшебство медленно течет сквозь меня, пробуждая трепет силы. Я знаю, что бодрость – лишь обман. Под ее мнимым покровом мое тело измотано до самых костей, а сердце – и того больше. Мисра все это лишь скрадывает. Пить слишком много и слишком долго – опасно для чародея, тело может не справиться с избытком волшебства, но я все же осушаю флягу до дна. Я спасаю Афира, и ничто – никто – мне не помешает.

Мы перебираемся в ближайшую нишу, откуда открывается хороший вид на забор с воротами в конце пристани. За ним на привязи покачиваются несколько лодок. Я видела такие раньше, их использовали для перевозки грузов и людей на корабли в заливе и обратно. За воротами присматривает одинокий солдат, куда больше увлеченный набиванием собственной курительной трубки, чем охраной. Рядом на двухэтажном здании красуется вывеска: «Паромная переправа Таил-са». Внутри горит свет. Вероятно, в ночные часы там дежурят рабочие на случай, если кому-то понадобится помощь.

– Можем проплыть вокруг забора и увести лодку, – шепчет Амира.

– Можем убить солдата, – предлагает Кайн.

– Нет необходимости проливать кровь, – резко обрываю его я, вспоминая юношу из тюрьмы. – Проберемся тайком.

Пользуясь моментом, я затягиваю полоску ткани на шее потуже. Амира достает мой кинжал и протягивает с легкой ободряющей улыбкой. Я, как никогда, рада держать его в руке, однако он напоминает мне о том, чего я достигла этой ночью.

– Знаешь, а я ведь смогла, – говорю я Кайну, пристегивая кинжал к бедру. – В тюрьме я подчинила меч солдата своим подобием. Урок оказался полезен.

Он сдвигает брови:

– Я знал, что так будет. Помогло и то, что волшебный гений у твоего рода в крови.

– Ты говоришь про Афира. – Я киваю, закидывая сумку на плечи.

– Да, и о нем тоже, – бормочет Кайн.

Мы выходим из ниши и идем к причалу, утопающему в воде. Я поглядываю на Кайна краем глаза.

– Путешествие у тебя выходит не то чтобы полное местных красот.

– Хм-м. – Кайн улыбается сам себе. – Если начистоту, Имани, мне вовсе не нужны красоты Алькибы. Даже если я нахожу пребывание за пределами Сахира весьма занятным, я здесь лишь с одной целью – убедиться, что Афир спасен.

Амира смотрит на него, приподняв брови:

– Ты и правда заботишься о нашем брате, да?

Мы останавливается у причала, и Кайн пожимает плечами:

– Я вам обеим уже много раз повторял. Афир – мой друг, я верю в его правоту. Мне бы очень хотелось, чтобы он довел дело до конца.

– Ты очень сострадателен, – осторожно замечаю я. – Хотя, если уж мы говорим начистоту, это идет совершенно вразрез с твоим былым безразличием, да?

На самом деле, все в Кайне – поведение, даже внешность – отлично от холодного древнего короля. Он по собственной воле спас мою сестру от Тахи, вывел нас невредимыми из Первого города, направил меня к Афиру. Несмотря на всю ложь, Кайн продолжает выполнять свои обещания и даже более того.

– Что тебе сказать, Гроза? Не все плохие темны душой до самого последнего уголка.

Джинн неторопливо обходит меня и спускается в воду, не колеблясь ни секунды, хотя она и холодна. Черное в скудном свете луны море играется кончиками его волнистых волос, такое же черное море я вижу в его глазах, и Кайн кажется другим. Сейчас он Кайн из воспоминаний. Потусторонний, царственный. Непостижимый, манящий, как плодородная, но коварная земля. Мы подходим к концу нашего путешествия, Кайн и я. Если судьба будет к нам благосклонна, я освобожу Афира, и Кайн выполнит свое предназначение. И все же теперь, на пороге финала, я не уверена, хочу ли я убить коварного демона, как мне приказано, или отпустить ему – отпустить нам – еще чуточку времени.

Я погружаюсь в холодную воду последней. Когда она касается моей кожи, перед глазами встает серебристый пляж у тюрьмы. Амира и Кайн начинают грести, но я тону. Я давлю крик, уговаривая себя, что все пройдет. Я двигаю руками, толкаюсь ногами, но по какой-то прокля́той причине ничего не происходит. Вода меня поглощает, заливая глаза, ноздри и горло. Я тону в трех метрах от причала и почему-то точно знаю: мой мокрый, разбухший труп выбросит на тот пляж, к остальным мертвым.

Кто-то меня вытаскивает. Я выныриваю, выплевывая воду и хватая ртом воздух. Напротив меня Кайн, под мокрыми прядями черных волос горят огнем темные глаза.

– Тише, – шепчет он, прижимая мои бьющие руки. – Что с тобой?

– Н-ничего, – заикаюсь я. – Теперь все хорошо.

Кайн меня отпускает, но остается на расстоянии вытянутой руки. Мы продвигается вдоль причала настолько осторожно, насколько позволяют морские волны. Слева появляется голова солдата. Он попыхивает трубкой, делая долгие затяжки и выпуская струйки дыма. Мы минуем ржавый металлический забор, на несколько метров выдающийся в воду. Амира дотягивается до яла и хватается за борт. Я подбираюсь ближе к сестре, Кайн держится слева от меня.

– Я отвяжу, – шепчу я, – а вы двое уводите лодку прочь.