Дорога пряности

Облизнув бескровные губы, солдат развязной походкой направляется ко мне. Его напарник тоже вскидывает клинок. Но я только с виду безоружна, ведь я наконец усвоила урок Кайна полностью. Неистово жаждущее воли волшебство бурлит в моих венах и разливается по рукам, и повсюду вокруг меня железо поет мое имя. Я ощущаю и слышу его в земле, стенах и небесах надо мной. И впервые в жизни я вижу за завесой намек на мир, который показал мне Кайн. Я еще не до конца все понимаю, но начинаю представлять, как Великий дух видит существование – немногим больше, чем глина, которую нужно обработать. И вместо того чтобы съежиться от этой бескрайней необъятности, я ныряю в нее с головой.

– А ну отдай, – приказываю я, чуть сжимая пальцы.

К вящему моему ужасу и одновременно безумному восторгу, меч вырывается из ладони стражника, пролетает между нами и оказывается у меня в кулаке. Волшебство перетекает из пальцев в эфес и клинок. Я не размениваюсь на вопросы. Поднимаю вторую руку и указываю на другого солдата.

– Прочь.

Меч вылетает у него из рук, крутится в воздухе и вонзается в землю в нескольких метрах. Оба солдата замирают, глядя на меня и тупо моргая. Несмотря на собственное крайнее изумление, мне некогда размышлять, что сейчас стряслось. Я пользуюсь затишьем и бросаюсь вперед, размахивая над головой клинком.

Первый солдат уклоняется от удара и отступает. Я напрягаю плечи и разворачиваюсь по инерции. Волшебство действует, меч светится синим, рождая на стенах, словно на воде, яркие мерцающие блики. Сталь растягивается и принимает форму короткого копья. Перехватив древко, я останавливаюсь и бросаю копье. Оно рассекает воздух и вонзается в грудь солдата. Мужчина сплевывает кровью и безвольной кучей оседает на землю. А мое волшебство испаряется и больше не делает ни вдоха. Вот и все. Я исчерпала запас.

Второй солдат бросается за своим мечом, а преследовавшие меня появляются из-за здания за моей спиной. Я выдергиваю окровавленное копье и бегу к маяку. Меня осыпают стрелы. Я с лязгом захлопываю ворота, наконечники вонзаются в землю у моих ног, один отскакивает от ворот. Задыхаясь, я взбегаю по наклонной площадке и распахиваю створку дверей, держа наготове копье. Но передо мной открывается самая простая пустая комната.

Захлопнув дверь, я просовываю копье сквозь ручки. Стоило мне убрать ладони, как двери содрогаются, но копье выдерживает.

Выдохнув, я разворачиваюсь и вздрагиваю. С угловой лестницы, видимо ведущей в башню маяка, появляется солдат. Худощавый юноша, не старше меня, с открытым лицом и мягкими голубыми глазами под копной светлых волос. У него на поясе меч, но воин не спешит его обнажать.

– Не бояться, – говорит он на ломаном алькибанском и медленно приближается.

– Еще шаг – и я тебя убью, – говорю я, хотя понятия не имею, как исполнить угрозу.

Дверь за моей спиной грохочет, копье бьется о ручку. С другой стороны в нее с криком колотит другой солдат.

Юноша поднимает руки.

– Я не обидеть. Ты хотеть уйти. – Он указывает на что-то в стене – квадратный металлический люк.

Я замечаю в углу пустую тележку, частично скрытую в тени. Должно быть, желоб, в который сбрасывают тела.

– Открыть. – Юноша достает из кармана ключ на цепочке и подходит к люку.

Я с опаской следую за ним, пытаясь понять, в чем подвох. Возможно, Сафия права и падение в желоб не пережить. Но ведь солдат мог зарубить меня мечом. Или же он просто-напросто безжалостный садист, и ему доставит куда большее удовольствие наблюдать, как я безнадежно падаю навстречу смерти. Я снова смотрю на лестницу к маяку, но не нахожу там ответа. Через главную дверь мне точно не уйти. Я сама загнала себя в угол, и теперь другого выхода, кроме этого желоба, у меня нет.

Солдат отпирает и распахивает люк. В нос бьет запах смерти тел, сброшенных туда ранее. Я могу только представить, как внутри ужасно.

– Иди. Падать… – Юноша умолкает, хмурясь и напряженно размышляя. – Много. Падать много. Но, – он поднимает палец, – ты приземлиться, да. Выживать.

Я упираюсь рукой в угол люка, глядя на юношу снизу вверх:

– Почему ты так поступаешь?

Дверь с грохотом содрогается, юноша съеживается от страха, поглядывая в ее сторону.

– Я, сын крестьянина… не хотеть сюда, Алькиба. – Он сглатывает, прижимая ладони к груди. – Но если я им не помогать, они…

Он указывает на дверь и изображает руками петлю на шее.

– Меня убить.

– Тебя заставили прийти сюда под угрозой казни, – хмурюсь я.

Юноша выразительно кивает:

– Да-да. Прости меня. Иди, пожалуйста, сейчас.

Я не могу в полной мере осознать услышанное и не могу вынести мысли о том, как далеко распространилась эта чума. Я переношу ногу через край люка в желоб.

– Отбрось меч подальше, притворись, что я его отобрала. Тебе поверят.

Юноша кивает и жестом велит мне прыгать. Я вглядываюсь в кромешную тьму, пытаясь успокоиться. Затем перекидываю второю ногу и отталкиваюсь.

36

Меня поглощает мрак.