Дорога пряности

– Послушай меня, – затаив дыхание, говорю я, – мой брат – хороший человек, который никому никогда не желал вреда. Он всего лишь пытается поступить правильно. Он не заслуживает смерти.

– Да брось, это и есть та справедливость, о которой ты всегда болтаешь. – Пальцы Тахи сжимаются, удерживая меня на месте. – Мы оба знаем, что, если Афир вернется в Калию, ему погрозят пальчиком, а потом отпустят. А если бы это один из моих братьев украл мисру и поделился ею с чужаками? Его бы бросили в темницу до конца жизни, и всему нашему роду запретили бы посещать все уважаемые места города. – Таха бросает взгляд через плечо. – Реза, по моему сигналу.

– Нет, пожалуйста! – Я пытаюсь ослабить его железную хватку. – Убить моего брата – это не воля Совета, это приказ твоего отца!

Таха насмешливо улыбается.

– Неужели тебя настолько ослепило высокомерие, что ты этого не видишь? Мой отец и есть Совет. Он командует армией, и ему подчиняется весь Сахир. Что бы он ни решил, его поддержат люди – такие же, как он или я, презренная толпа, которую ты ненавидишь. Даже Совет в конце концов уступит, потому что такова ваша истинная природа благородных. Паразиты, – выплевывает Таха. – Заимы и старейшины пойдут на все, лишь бы спасти собственную шкуру и сохранить положение в верхах, даже если придется преклонить колени перед моим отцом, низкорожденным и омерзительным. И они встанут на колени как миленькие.

Я смутно понимаю, что меня бьет мелкая дрожь, а по лицу текут слезы.

– Клянусь предками, Таха, тебе никогда не сойдет с рук это преступление. Я вернусь в Калию, и все узнают, что ты и твой гнусный отец натворили.

Я успеваю удивиться, что он не спорит, но потом замечаю, с какой жалостью Таха на меня смотрит. Я понимаю, что упустила кое-что важное. Я до сих пор не видела, что в лестнице к спасению не достает последних ступенек. В памяти проносятся слова из письма, и мое лицо немеет, словно маска: «…и если она станет чинить препятствия, разберусь с ней без промедления». То есть убьет, как Афира.

– Нет… – всхлипываю я, а затем кричу в лицо Тахи: – НЕТ! Это неправильно, ты же понимаешь!

Я пытаюсь оттолкнуть его запястья, когда у меня не выходит, принимаюсь колотить его по плечам, пусть и слабею от страха.

– Если ты замышлял убить меня и моего брата с самого начала, зачем вообще был со мной добр? Зачем целовал, зачем заставил поверить, что между нами что-то было?

Нервная дрожь искажает лицо Тахи. Он оглядывается через плечо туда, где, скорее всего, стоит и прислушивается Реза.

– Глупые ошибки. Это ничего не значило.

– А я хотела, чтобы значило! – хнычу я, качая отяжелевшей головой. – Я хотела тебе нравиться!

Таха хмурится:

– Правда?

Признание застигло Таху врасплох, и это меня потрясает до глубины души. Неужели он действительно считал, что ни капли меня не интересовал? Возможно, все, что он мне говорил – что я считаю его ниже себя, что не уважаю… возможно, он на самом деле в это верит.

– Да, с самого начала! – Я прижимаю ладонь к груди Тахи, где под ребрами неистово колотится сердце. – Твое сердце пытается говорить с тобой, Таха. Почему ты не хочешь его послушать? Пожалуйста, прислушайся к нему, а не к своему отцу.

Взгляд Тахи скользит по мне, триумф в его зеленых глазах сменился безмерным ужасом.

– Н-неужели ты не понимаешь? – лихорадочно шепчет Таха так, чтобы слышала одна я, и наклоняется так близко, что касается своим носом моего. – Я не могу, даже если бы хотел. Я обязан это сделать.

Но мне никак не понять. Чего может Щит страшиться больше, чем отнять невинную жизнь?

– Пожалуйста, – взываю я сквозь слезы. – Таха, умоляю…

Нетерпеливый голос Резы разносится по тоннелю:

– Поторопись! Задание превыше всего, помнишь? Или если девушка твоя, то правило не работает?

Лицо Тахи вспыхивает алым румянцем. Выражение становится суровым, но на сей раз в глазах нет ни гнева, ни обиды. Они два изумруда, и они кажутся такими же мертвыми, как мое сердце.

– Прости меня, Имани, – шепчет Таха. – Я не позволю тебе разрушить все, ради чего я страдал.

Он с силой меня отталкивает. Сафия отскакивает в сторону, а я падаю навзничь. Я крепко прикладываюсь затылком о землю, перед глазами клубятся тучи мошек. Таха быстрее, чем я могла надеяться, взбирается по земляной стене и исчезает одним гибким движением. С трудом поднявшись, я бросаюсь к выходу. Земля стонет, туннель содрогается под ногами. Я упираюсь рукой в стену, чтобы не упасть. Дрожь, исходящая из самых недр земли, отдается в ладони, становится все сильнее, все ближе.

Осознание поражает меня, словно кинжал в самое сердце.

– Он сейчас рухнет. – Я оборачиваюсь к Сафии. – Беги, пока нас здесь не похоронило!

35