Дорога свободы

— Не все идут в адвокаты, даже в Новой Англии, где процент грамотности так высок. Грамотный человек так же хорошо может работать в поле, как и неграмотный.

— Белые не пойдут в одну школу с неграми.

— Так построим отдельные школы для тех, кто иначе не может. Но все дети, черные и белые, должны ходить в школу.

— Это бред! Никогда еще у нас не было такого закона.

— Ну, а теперь будет. Надо же когда-нибудь начать.

— Как могут каролинские негры осуществить то, что не удавалось самым передовым людям в мире?

— А мы попробуем.

Наконец комиссия внесла законопроект на обсуждение, и разгорелись жаркие и продолжительные дебаты. Гидеон с удивлением отметил, что поддержка пришла оттуда, откуда ее меньше всего ожидали, — со стороны южан, белых бедняков, которых газеты поносили еще яростней, чем негров, — презренной «белой швали», долговязых и сухощавых людей с соломенными волосами и медлительной речью, которых послала в конвент безземельная и нищая масса издольщиков, ютившаяся в болотистых низинах или в глухих лесных углах. Андерсон Клэй встал и завопил во весь голос:

— К чорту! Я за! Если нельзя иначе, как чтоб негры и белые ходили в одну школу, — пускай! Все равно, я за школу, хотя бы и такую! Я могу сидеть в конвенте с неграми, ну и мой сын может ходить в школу вместе с негритянскими детьми!

Клэр Бун из болотного района Пи-Ди сказал:

— Я был на войне. Я три года провоевал, пока научился читать так, чтоб уметь прочитать газету, книгу. Мои два брата погибли на войне — ради чего? Война за то, чтобы горсточка рабовладельцев не потеряла власть? И за это мы воевали! Мы не знали, господи боже мой, откуда нам было знать! Нет, довольно! Дайте нам знание, знание! Обучайте народ, и наплевать мне на последствия! Сидим тут, народные представители от всего штата, и слово правды вымолвить боимся — ах, ах, какие будут последствия!

Речь Гидеона была очень короткой.

— Сохранить свободу без борьбы нельзя, — сказал он. — Я теперь немножко знаю историю, и я вижу: вся она — от начала до конца — борьба за свободу. Самое сильное оружие — это знание. И я говорю: вооружайтесь!

На следующий день, резюмируя прения, Кардозо сказал:

— Вчера некоторые из выступавших с большой убедительностью доказывали нам, что мы обязаны включить в текст конституции все возможные меры, какие позволят нам достигнуть примирения с нашими противниками. Никто так не жаждет примирения, как я; я готов на уступки; но решать, что именно мы уступим, нужно с большой осторожностью. Кто наши противники? Во-первых, среди них есть группа лиц, которые все равно будут против нас, что бы мы ни сделали, — примирение с ними невозможно. Они возражают не столько против конституции, которую мы можем выработать, сколько против самого факта, что мы заседаем в конвенте. Их враждебность имеет столь глубокие корни, что никакие наши старания создать угодную им конституцию эту враждебность не смягчат. Во-вторых, есть группа лиц, которые упрашивают нас выработать такую конституцию, которая будет удобна для наших врагов, обещая, что если мы так сделаем, они перейдут на нашу сторону. И, наконец, есть третья группа — люди, честно сомневающиеся в нашей способности выработать конституцию. К этим я отношусь с уважением и уверен, что если мы построим свою конституцию на прочной основе республиканского правительства и либеральных принципов, наиболее ясные умы этой группы примирятся с нами.

Прежде чем продолжать обсуждение этого вопроса, я хочу разъяснить одно недоразумение: я хочу рассеять страх перед воображаемыми последствиями, которые по ошибочному мнению некоторых делегатов должны неминуемо быть вызваны двумя словами в нашем законопроекте: «обязательное обучение». Они понимают это как обязательное посещение белыми и черными детьми одних и тех же школ. Ничего подобного нет в нашем законопроекте. В нем просто сказано, что все дети должны проходить школьное обучение, но как и где — решают родители. Родители могут по своему выбору послать ребенка в государственную шкоду, а могут — в частную, Можно устроить отдельные школы для белых детей и отдельные для цветных. По смыслу закона, если цветной ребенок захочет посещать белую школу, ему предоставляется это право. Но я не сомневаюсь в том, что во многих местах цветное население предпочтет иметь свои отдельные школы, — во всяком случае, до тех пор, пока не будет в какой-то мере изжито ныне существующее предубеждение против негритянской расы.