Дорога тайн

– Я слышала, ты любишь кнуты, – тихо сказала Флор хромающему миссионеру.

– Ранее вы упомянули шланг, – несколько натянуто ответил Эдвард Боншоу. – Прямо сейчас мне нужен шланг.

– Скажи человеку-попугаю проверить на себе хлыст укротителя львов – он большой, – пробормотала Лупе.

Игнасио спокойно и изучающе смотрел на приближающихся, словно оценивая храбрость и безотказность новых львов. Узкие штаны укротителя походили на штаны матадора; кроме них, на нем был лишь облегающий жилет с V-образным вырезом на груди, дабы были видны мускулы. Жилет был белым, не только для того, чтобы подчеркнуть смуглую кожу Игнасио; если на него когда-нибудь на арене нападет лев, пусть толпа увидит, какая красная у Игнасио кровь – кровь ярче всего заметна на белом фоне. Даже умирая, Игнасио будет полон тщеславия.

– Забудь про его кнут, посмотри на него, – прошептала Флор обляпанному чужим дерьмом айовцу. – Игнасио – прирожденный любимец публики.

– И бабник! – пролопотала Лупе. Не имело значения, если она не слышала, что именно вы шепчете, потому что она уже знала, о чем вы думаете. И все же Лупе было трудно читать мысли человека-попугая, как и Риверы. – Игнасио любит львиц – ему нравятся всякие дамы, – говорила Лупе, но к этому моменту дети свалки уже оказались возле палатки укротителя львов, и Соледад, жена Игнасио, вышла из палатки, чтобы встать рядом со своим самовлюбленным, с виду сильным мужем.

– Если ты думаешь, что только что видел короля зверей, – все еще шептала трансвеститка Флор миссионеру Эдварду Боншоу, – подумай еще раз. Сейчас ты с ним встретишься. Игнасио – вот кто король зверей.

– Король свиней, – внезапно сказала Лупе, но, разумеется, Хуан Диего был единственным, кто понял ее. И он никогда не поймет ее полностью.

17 Канун Нового года в «Энкантадоре»

Возможно, причиной была лишь грусть, отметившая тот момент, когда дети свалки прибыли в «La Maravilla», или же – эти глаза, их отдельное присутствие в темноте, безликие глаза по обе стороны автомашины, мчащейся к пляжному курорту с чарующим названием «Энкантадор». Кто знает, что заставило Хуана Диего внезапно задремать? Может, тот момент, когда дорога сузилась и машина замедлила ход, а загадочные глаза исчезли. (Когда дети свалки приехали в цирк, за ними наблюдало больше глаз, чем обычно.)

– Сначала мне показалось, что он грезит наяву, – говорила доктор Кинтана. – Он был в каком-то трансе.

– С ним все в порядке? – спросил ее Кларк Френч.

– Он просто спит, Кларк, – сказала Хосефа. – Может быть, из-за смены часовых поясов или потому, что он плохо спал ночью из-за аквариума, который ты совершенно напрасно ему поставил.

– Хосефа, он заснул, когда мы разговаривали – в середине разговора! – воскликнул Кларк. – У него нарколепсия?

Хуан Диего услышал, как жена Кларка сказала: «Не тряси его!» – но не открыл глаз.

– Я никогда не слышал, чтобы писатель был нарколептиком, – говорил Кларк Френч. – А как насчет таблеток, которые он принимает?

– Бета-блокаторы могут вызывать сонливость, – ответила доктор Кинтана.

– Я подумал о виагре…

– Виагра вызывает только одно, Кларк.

Хуан Диего решил, что сейчас самое время открыть глаза.

– Мы приехали? – спросил он.

Хосефа все еще сидела рядом с ним на заднем сиденье; Кларк открыл заднюю дверцу и смотрел на своего бывшего учителя.

– Это «Энкантадор»? – невинно спросил Хуан Диего. – Таинственный гость уже прибыл?

Да, она прибыла, но никто ее не видел. Возможно, она проделала долгий путь и сейчас отдыхала в своем номере. Похоже, ей был знаком этот номер – именно его она и заказала. Номер был рядом с библиотекой, на втором этаже главного здания. Либо она останавливалась в «Энкантадоре» раньше, либо предполагала, что в номере рядом с библиотекой будет тихо.

– Лично я никогда не дремлю, – говорил Кларк.

Он выхватил огромную оранжевую сумку Хуана Диего из рук паренька-водителя и теперь тащил ее по открытому балкону красивого отеля, который представлял собой волшебный, но беспорядочный ансамбль строений на склоне холма с видом на море. Пальмы закрывали вид на пляж – даже для постояльцев номеров второго и третьего этажей, – но само море было видно.

– Хороший ночной сон – это все, что мне нужно, – продолжал Кларк.

– Прошлой ночью в моем номере были рыбы и угорь, – напомнил Хуан Диего своему бывшему ученику. Здесь у него будет номер на втором этаже, на том же этаже, что и у незваного гостя, – в соседнем строении, куда легко попасть с балкона.

– Насчет рыб – не обращайте внимания на тетушку Кармен, – говорил Кларк. – От вашего номера до бассейна приличное расстояние. Дети в бассейне вас не разбудят рано утром.

– Тетушка Кармен не может жить без домашних питомцев, – вмешалась жена Кларка. – Она больше заботится о рыбках, чем о людях.

– Слава богу, мурена выжила, – подхватил Кларк. – Похоже, Моралес живет с тетей Кармен.

– Жаль, что больше никто с ней не живет, – сказала Хосефа. – Никто другой не смог бы, – добавила она.

Внизу, в бассейне, играли дети.

– В этой семье много подростков, а значит, много бесплатных нянь для малышей, – заметил Кларк.