Дорога тайн

– В этой семье много детей, и точка, – заметила акушер-гинеколог. – Мы не все такие, как тетушка Кармен.

– Я принимаю лекарство – оно устраивает фокусы с моим сном, – сказал Хуан Диего доктору Кинтана. – Я принимаю бета-блокаторы. Как вы, вероятно, знаете, – добавил он, – бета-блокаторы могут оказывать угнетающее или тормозящее воздействие на реальную жизнь, тогда как эффект, который они производят на ваш сон, отчасти непредсказуем.

Хуан Диего не сказал доктору, что он «фокусничал» с дозировкой назначенного ему лопресора. Возможно, он производил впечатление откровенного человека – насколько могли об этом судить доктор Кинтана и Кларк Френч.

Номер Хуана Диего был восхитителен: на окнах с видом на море – сетки от насекомых, а на потолке – вентилятор, и никакой необходимости в кондиционере. Большая ванная была очаровательной, с душем на открытом воздухе и бамбуковой крышей в форме пагоды.

– Не торопитесь освежиться перед ужином, – сказала Хуану Диего Хосефа. – Знаете, смена часовых поясов – разница во времени – также может влиять на то, как бета-блокаторы действуют на вас.

– После того как старшие дети уложат малышей спать, можно реально поговорить за столом, – сказал Кларк, потрепав по плечу своего бывшего учителя.

Было ли это предупреждением не поднимать взрослые темы в присутствии детей и подростков? – подумал Хуан Диего. Он понял, что Кларк Френч, несмотря на свою кажущуюся простосердечность, все еще держится скованно – как ханжа лет сорока с лишним. Если бы коллеги Кларка по магистрату изящных искусств в Айове встретились с ним сейчас, то все еще подтрунивали бы над ним.

Хуан Диего знал, что аборты на Филиппинах запрещены законом; ему было любопытно узнать, что об этом думает доктор Кинтана, акушер-гинеколог. (Считали ли она и ее муж Кларк, такой весь-из-себя-католик, что это правильно?) Разумеется, это было темой для разговора за вечерней трапезой, который они с Кларком не могли (или не должны были) себе позволить до того, как дети и подростки лягут спать. Хуан Диего надеялся, что ему удастся поговорить с доктором Кинтана, когда Кларк отправится на боковую.

Хуан Диего так разволновался, думая об этом, что почти забыл о Мириам. Но полностью он, конечно, не забывал о ней ни на минуту. Он не хотел принимать душ под открытым небом не только потому, что на улице было темно (после наступления темноты в душе полно насекомых), но и потому, что он мог не услышать телефон. Он не мог позвонить Мириам – он даже не знал ее фамилии! – он также не мог позвонить на стойку регистрации и попросить соединить его с «незваной» гостьей. Но если бы той загадочной женщиной оказалась Мириам, разве она не позвонила бы ему?

Он решил принять ванну – никаких насекомых, и дверь в спальню можно держать открытой; если она позвонит, он услышит телефонный звонок. Естественно, он поспешил принять ванну, однако звонка не последовало. Хуан Диего старался сохранять спокойствие; он обдумывал свой следующий шаг в отношении лекарств. Чтобы не запутать проблему, он вернул резак для таблеток в туалетный набор. Виагра и лопресор бок о бок лежали на полке в ванной, рядом с раковиной.

Никаких половинных доз, решил Хуан Диего. После ужина он выпьет целую таблетку лопресора, другими словами – правильную дозу, но только если он не окажется с Мириам. Пропуск дозы не повредил ему раньше, а всплеск адреналина может оказаться полезным – даже необходимым, – если явится Мириам.

Виагра, подумал он, требует более сложного решения. Для встречи с Дороти Хуан Диего заменил свою обычную половинную дозу на целую; для Мириам, как он полагал, половинной дозы тоже будет недостаточно. Сложность заключалась в том, чтобы определить, когда именно следовало принять таблетку. Виагре требовался почти час, чтобы сработать в полную силу. И надолго ли хватит одной виагры – целой, на полных сто миллиграмм?

И это канун Нового года! – вспомнил вдруг Хуан Диего. Если не маленькие дети, то уж подростки наверняка будут бодрствовать после полуночи. Разве большинство взрослых не останутся тоже на встречу Нового года?

А если Мириам пригласит его к себе? Взять виагру с собой на ужин? (Сейчас было слишком рано ее принимать.)

Он медленно оделся, пытаясь представить, в чем хотела бы видеть его Мириам. В своих романах он писал о более длительных, более сложных и более разнообразных отношениях, чем те, что когда-либо имел сам. Его читатели – то есть те, кто никогда с ним не встречался, – могли вообразить, что он вел изощренную сексуальную жизнь; его романы были полны гомосексуальных и бисексуальных переживаний и множества гетеросексуальных. Хуан Диего намеренно шел на то, чтобы быть сексуально откровенным в своих сочинениях; и все же он никогда ни с кем не жил, а традиционная гетеросексуальность просто соответствовала его природе.