Дорога в Лефер

Магус кивнул, подтверждая, что Олаф знает. А вот смогут ли победить демона маги, Ричард не подтверждал. Разве можно соглашаться в том, в чем сам не уверен?..

Пока они плелись меж холмов, начало пробуждаться солнце. Оно всходило над морем, окрашивая его кровью. Волны мирно ударялись о берег. На самой кромке земле приютилась рыбацкая деревушка: от нее на многие сотни шагов разило рыбой. Ричарду бы нос прикрыть, да руки его плетьми повисли на плечах друзей. Трава сама собою кончилась, и ноги их ступили на песок прибрежной дюны. С нее было очень хорошо видно деревню и…

— Стоять! Кто такие? — раздался голос из-за их спины.

Наемники повернулись, и каждое их движенье болью отозвалось в ребрах бедняги Ричарда. Опытный боец и лучший следопыт племени — они не заметили следов засады. Еще бы! После всего пережитого пролети над их головами дракон, они только и знали бы, что обсуждать превратности погоды.

— Стоять! Кто такие? Повторять в третий раз не буду!

Словно бы из-под земли выросли пятеро воинов. Без шлемов — чтоб на их металле не отражались солнечные блики. Бригантины были обтянуты…

— Ну слава богам, не глоркастерцы! — радости Олафа не было предела: бригантины патрульных были обтянуты черно-зеленым сукном, цвета Марорина.

Извечные враги Глоркастера. В общем-то, у этого города снобов и не было друзей, так что все остальные одиннадцать городов можно было считать его противниками. Все-таки было, было в этом мире нечто, в чем нельзя было ошибиться.

Патрульные застыли ненадолго, соображая, что происходит. Отряд Олафа представлял собой тое еще зрелище. Рослый орк и потрепанный воин (наемник, это уж как пить дать!), державшие под руки человека в облачении мага. Вид у них был такой, будто бы они недели от демонов бежали. О, как патрульные были близки к истине!

— Слушай, Олаф, ты, что ли? — внезапно спросил один из патрульных.

Выглядел он суровей, чем товарищи, двигался куда уверенней, да и меч у него был хорошим, не дешевка, каких сотни.

Олаф пригляделся. Лет сорок. Лысая башка, с правого виска только свисает клок каштановых волос. Козлиная бородка: не потому что как у козла, а потому что из нее козлы, казалось, сто лет дергали волосы…

— Эмиль! Эмиль Картавый! Да я тебя лет сто не видел! — радостно воскликнул Олаф.

— А это Ричард? — глаза Эмиля широко распахнулись. — А ну, парни! Быстро! Взяли под руки его! Давайте, давайте! Чтоб ни единого волоска с его головы не упало! Ну-ка, помогите! Да запомните хорошенько Олафа Везучего, славного на все Двенадцать городов!

В этих словах слышалось почтение. Сам Эмиль был из наемников. Ему приходилось не раз и не два сражаться с Олафом. Но отнюдь не плечом к плечу.

— А это твой новый боец? — одобрительно присвистнул Эмиль. — Да, добрый воин, добрый…

— А ты картавишь потихоньку? — ухмыльнулся Олаф.

Эмиль получил свое прозвище потому, что любил если не убить противника — так выбить ему зубы. Хлебом его не корми, дай ударить кромкой щитом по вражьей челюсти. Среди наемников так и повелось: «картавить» — значит выбивать зубы, а Эмиль, стало быть, получил кличку Картавый. Работники меча и щита всегда славились чувством юмора.

— Картавлю… Вот глоркастерцы скоро картавить начнут…

— Впятером, что ли? — вопросительно поднял правую бровь Олаф.

— Да какое там! — Эмиль пожал плечами. — Давайте-ка лучше к рыбакам заглянем, под крышу. Там и расскажу тебе все…

Отряд, двинувшийся к деревне, представлял собой то еще зрелище. Неудивительно, что встречать его высыпала вся деревня. Дети и взрослые, парни и девушки, старики и бабы, — во все глаза они смотрели на чужаков. Более всего внимания привлекал к себе орк, чье сородичи редко, очень редко забирались в эти края. Даже на Ричарда, едва ковылявшего и поддерживаемого патрульными, никто не смотрел. То есть почти никто. Магус поймал на себе взгляд рыжеволосой девушки, спрятавшейся за углом домика. Только лицо ее выглядывало из-за покрытой дерном стены. Это лицо что-то напомнило Ричарду, да только он никак не мог припомнить, что же именно. Он изо всех сил напрягал память, но…

И боль… И крики… И кровь… И крики… Мама… Мама!!!

Память била по его сердцу пламенем и болью, но Магус не сдавался. Он прокручивал раз за разом свои воспоминания. Ему казалось очень важным найти ответ. Что-то… Что-то было в этом воспоминании, которое никак не могло воплотиться в его голове… Да что такое?

Девушка не отрывала от Ричарда своего взгляда, и даже орк ее ни капельки не заинтересовал. Но — толпа.

Толпа людей в черно-зеленом запрудило то, что можно было бы назвать улочкой. Столько воинов! И как только их можно было не увидеть с холмов? Олаф никак не мог взять это в толк. Неужто он стареет?

— Ха, видишь, сколько ребят! И все прибывают! — бахвалился Эмиль. — Передовой полк мироринской рати здесь собирается. Идут холмами, чтоб быстрее. Как соберутся, будут бить глоркастерцев. Куда б вы ни шли, присоединяйтесь!

Картавый славился логической связью речей, в которых ни от логики, ни от связи почти ничего не оставалось. От слова «вообще».