Дорога в Омаху

– Впрочем, что нам до всего этого?.. Извините, моя прелесть, но я отлучусь на минутку. Как говорится, зов природы.

– Мне пойти с вами?

– Не думаю, что это приемлемо… Вы такая цветущая! В вас столько соблазна!..

– Ой! – пискнула секретарша, сражаясь с мартини. Бинки, банкир, поднялся из-за стола и быстро проследовал к телефону-автомату у входа в бар О’Тула. Вставив в отверстие монету, набрал номер. И не успел еще прогудеть первый сигнал, как на том конце сняли трубку.

– Дядя Брики? – спросил он.

– А кто же еще? – отозвался крупнейший в Новой Англии банкир.

– Это твой племянник Бинки.

– Надеюсь, я не зря трачу на тебя деньги, парень! Хотя, признаюсь, ты мало на что годен.

– Дядя Брики, на этот раз я оказался на высоте!

– Меня не интересуют твои сексуальные подвиги, Бинки. Рассказывай лучше, что разузнал ты там?

– Они на лыжной базе в Хуксетте. В Нью-Гэмпшире, по ту сторону границы.

Бинки, банкир, так и не вернулся к своему столику в баре. Чуткий О’Тул усадил пьяную секретаршу в такси, заплатив за ее проезд, и, махнув на прощание рукой, когда ее сконфуженное лицо появилось в окошке, произнес про себя одно только слово: «Мерзавец!»

* * *

– Это Брики, старина. Они на лыжной базе в Хуксетте, штат Нью-Гэмпшир, примерно в тридцати милях к северу от границы, если ехать по магистрали девяносто три. Мне сказали, что в тех местах только пара таких домиков. Поэтому разыскать беглецов не составит особого труда. Там будут стоять две машины со следующими номерами…

Пепельнолицый банкир из Новой Англии назвал их и затем выслушал восторженные восклицания, адресованные ему государственным секретарем.

– Прекрасно сработано, Брики! Все как в старые добрые времена! Не правда ли, старый приятель?

– Надеюсь, что так, старина. Ибо в противном случае, если ты завалишь дело, тебе уже не показываться на наших встречах.

– Не беспокойся, старина! Их называют «грязной четверкой». Настоящие звери! Через час они вылетят из аэропорта Лоуган… Думаешь, Смити пересмотрит свое решение запретить мне держать мою яхту на стоянке его клуба?

– Я подозреваю, что все будет зависеть от того, каких результатов ты добьешься. А ты как считаешь?

– Я очень верю в эту четверку, старый дружище. Чудовищный квартет не знает жалости. Ты бы не захотел оказаться и в целой миле от них!

– Удачи тебе, старина! Держи со мной связь.

* * *

Было уже за полночь. Черный фургон с потушенными фарами неслышно проехал по проселочной дороге у окраины Хуксетта, штат Нью-Гэмпшир, и остановился перед гравийной подъездной дорожкой у бывшей лыжной базы. Водитель машины, с устрашающей синей татуировкой на лбу в виде вулкана в момент извержения, явно видной при лунном свете летней ночи, обернулся к троим спутникам, расположившимся на заднем сиденье.

– Пора, головорезы! – произнес он обыденным тоном. Его подельники полезли в свои заплечные мешки и, вытащив оттуда маски из черных чулок, тотчас же натянули их на головы. Водитель, и одновременно их предводитель, проделал то же самое. И теперь в узких прорезях в масках зловеще поблескивали четыре пары глаз.

– Максимум оружия! – приказал татуированный предводитель четверки с мрачной усмешкой, скрытой тканью. – Я хочу, чтобы все они были мертвы! Все до единого! Я жажду видеть их ужас, страдания, кровь и искаженные лица! Словом, все те славные вещи, которые так хорошо научили нас делать!

– Все будет как всегда, майор! – заверил его шепотом соратник, извлекая из мешка с методичностью робота автомат «МАК-10» и вслед за тем – пять магазинов по восемьдесят боевых патронов в каждом, что давало в целом – на четверых убийц – тысячу шестьсот молниеносно извергаемых из оружия пуль.

– Огонь открывать по команде! – продолжал инструктировать майор, с удовлетворением подмечая ту ловкость, с которой действовали его сообщники.

Руки боевиков снова нырнули в мешки, на поясах уже болтались гранаты, закрепленные на них специальными петлями.

– Радио! – раздалась последняя команда. И по карманам были рассованы миниатюрные переговорные устройства «уоки-токи».

– Пошли! Север, Юг, Восток и Запад – согласно номерам, усекли?

Дружно прозвучал ответ, и «неисправимые» выскользнули из фургона, легли на живот и поползли в указанных им направлениях. Нести смерть было их целью, и в смерти же они искали спасения. Ибо смерть лучше бесчестья!

* * *

– Ты видеть, что я видеть, амиго? – спросил Дези-Два своего приятеля. Они оба стояли под густой развесистой кроной клена и изучали пейзаж в изменчивом свете луны. – Сумасшедший они, нет?

– Ты не должен быть такой суровый к ним, как говорить гринго, – ответил Дези-Один. – Они никогда не караулить ночью цыпленка или коза от дурной соседи.

– Я понимать это, но почему они такой глупый? Эти черный голова, какой двигаться на холму под луна, похож на кукарачас… на тараканы… Это просто глупость, как говорят гринго.

– Генерал сказать, что мы должен поучить их, но не сейчас. Сейчас мы должен делать, что он нас просить… И это был трудный день для все наши славный новый друзья, поэтому мы не будем их будить. Им нужно спать, верно?