Дорога в туман

— Ясное дело! — зевал Баюн, стараясь сфокусировать сонные глаза. Мамаша Горбунка это и есть, морская кобылица. Красавица редкостная, а как мамаша, такая кукушка, я тебе скажу! Детей раздает направо и налево! Аааах, хорошо вчера посидели! Катюш, может чуууточку ещё поспишь? — Коту страсть как не хотелось вставать рано. Во-первых спать охота, а во-вторых роса, будь она неладна! Котики такое не любят!

Катерина зашла в туман по ровной дороге, её сопровождала вся деревня, утирали слезы, и смотрели с осторожной надеждой. Она нашла дом старика у которого были три сына по четким указаниям старосты. Устроилась под гигантским лопухом и начала сказку:

— Жил был старик и было у него три сына. Начал кто-то к ним на луга ходить…

— Даа, красавица мама у Горбунка. Ничего не скажешь, — подумала Катя, увидев кобылицу, пойманную младшим сыном старика. Дочитала сказку и была оглушена истошными воплями.

— Да держи ж ты эту скотину! Хвостом по морде хлестнула, вся как есть теперь в навозе! И молоко всё разлила, тварь рогатая! Ай, да копытом ещё метит! Вот я тебя сейчас хворостиной!

Где-то заплакал маленький ребенок. — Может как раз Марьина внучка, — подумала Катерина, и выбралась из-под лопухов. По дороге навстречу Катерине тяжелой рысью неслось все население деревни, в которой Катя ночевала.

— Ай, милая моя, родная, ты только не улетай! Я своих найду и вернусь! — схватила её за руки Марья, крепко обняла и тут же со всех ног кинулась искать дочь и внучку.

Катя дошла до Волка, и они взлетели к дому Марьи. Та вернулась на подводе, запряженной красивой каурой лошадкой, с дочкой, малышкой и зятем. Все кинулись Катерину благодарить. А потом Катя услышала, как дочь спрашивает у Марьи, а вернулись ли её братья.

— Нет, милая, не вернулись, сгинули они. Царевича Катерина вызволила, а братья так и пропали. И никто не знает, куда они пошли-то!

— Да как же не знает! Они ж мне говорили, что пошли к мужичку с ноготок, борода с локоток, им сам боярин Матвей сказал, что это он вроде козлом златорогим обращается. Хотели у него спросить, не видал ли царевича, — ответила Марьина дочка.

Катя как услышала её слова, так и села. Волк поднял голову и медленно переспросил:

— Что ты, красавица, сейчас сказала?

Елисей вскочил с крыльца и схватился за голову.

— Да это же он специально побратимов к карлику поганому отправил, чтобы сгубить!

Марья опять ударилась в слезы. Катя, чтобы на это не смотреть утянула Баюна в сад. — Котик, убил он их, да?

— Если они добрались до его владений, то скорее всего убил. Рядом с царевичем-то их не было. А, может в камни превратил, есть у него такое развлечение, — печально сказал Кот. — Если так, все равно что убил, потому как где же их найдешь? Мерзавец сам нипочем не скажет.

И тут Катерину кольнуло какое-то воспоминание. Что-то такое же совсем недавно было с мужичком связанное?! Упала она в подземелье, а там проход, зал, мечи длинные, кольчуги… Сколько? Она и не считала… Зато вот каменные столбики она как раз сосчитала, и было их восемь!

— Котик, а сколько там Елисей говорил, у него побратимов?

Кот озадаченно поднял голову. Голос у Катерины был странный.

— Два молочных брата, да шесть названных. Восемь всего. А что?

— А у мужичка восемь столбиков каменных стояло в зале. И на лавках кольчуги да мечи, но не на него сделанные. И столбики эти мусором закиданные. Я поэтому и внимание обратила. Думаю, что за глупость? Яблоками, яйцами да костями кидаться.

У Кота блеснули глаза. — А это как раз очень понятно. Он всегда обожал унижать побежденных! Любимое занятие.

— Волк, Сивка, Елисей! Сюда идите!!! — позвал Баюн. Звать Жарусю смысла не было, потому что она и так над головой Катерины перья чистила.

— Чего ты орешь? — Волк был мрачнее тучи, о Елисее и говорить нечего, но глядя на сияющего Баюна, они оба переглянулись и стали внимательно слушать.

— Да! Скорее всего, это они и есть! Катерина, а какие кольчуги? — волновался Елисей.

— Да я не рассматривала, не до того было. Большие, карлика вообще три раза обернуть, и сверху ещё запаковать.

— Чего бы он кольчуги не по размеру себе разложил? Явно любовался оружием поверженных противников, — рассуждал Волк. — Вот же мерзкое создание! Грязью и сором закидывать!

— Да, мы теперь хоть похоронить их сможем с честью, — грустно понурился Елисей.

— Зачем похоронить? — удивился Баюн. — Найдем, Ягу, она мне рассказывала, что мужичок умеет и обратно превращать людей. Превратит в человека, а потом опять в камень! Развлечение у него такое. Явно Яга в курсе как он это делает.

— А когда поедем Ягу искать? — вскочил Елисей с яблоневого пня.

— Ягу искать? — с сомнением протянул Волк. — Не знаю, не знаю… Я что-то видеть её не хочу! Сильно! Могу не сдержаться!

— Дружище, так для пользы дела! — протянул Сивка. — Ты ж её уж столько лет знаешь, мог бы не удивляться.

— Ладно, я с Сивкой Ягу найду и спрошу. Правда, придется пообещать простить. — Баюн глянул на Волка, и тут же заторопился. — Ну, по крайней мере пообещать подумать о прощении.